Она пузырилась, подрагивала, испускала прозрачную слизь. Здесь было заметно холоднее, чем в начале туннеля, стены и пол продолжало немного трясти, кое-где лопались нити.
«Ладно, посмотрим, что дальше», — сказал я себе мысленно, чтобы не нарушать тишину.
Моя ладонь коснулась перегородки, медленно прошла сквозь неё…
И кожу тут же окатило тёплым воздухом.
Там, за перегородкой, было что-то другое — не туннель и не эфир. Это ощущалось кожей ладони — движение воздуха действовало на неё иначе, да и чутьё сидарха сложно было обмануть.
За мембраной меня ждало открытое пространство. Настолько открытое, что по нему гулял ветер…
Эпизод 9
Меня сложно было чем-то удивить.
Но когда я проник через мембрану, то удивился. О-о-очень удивился.
Потому что увидел перед собой… ИЗБОРСК.
Да, это был именно он. Город, который остался где-то наверху. Причем вышел я точно там же, где и провалился в червоточину. Как раз рядом с пекарней Мефодия.
Но сейчас здание стояло целое и невредимое, да и всё вокруг было целым. Небольшая площадь, дома, день деньской, поздняя весна, тепло.
Единственное отличие, которое сразу бросалось в глаза — пустота.
Город будто вымер. Ни людей, ни снующих по улицам АЭ-Роптеров, ни городского шума, ни умных дилижансов в небе. Да и многих зданий не хватало, а некоторые были другой архитектуры.
При внимательном взгляде находилось всё больше различий. Как минимум, под ногами была брусчатка, а не асфальт, и у таверны возвышались столбы с кольцами для коновязи (лошадей рядом не было).
— Что за чертовщина… — прошептал я почти беззвучно.
Затем обернулся, чтобы посмотреть, как выглядит с этой стороны мембрана, через которую я проник. А выглядела она точно так же, как и с внутренней стороны, только ни за что не держалась, потому что застыла прямо в воздухе.
Пришлось снова призвать Абубакара.
Это было опасно, ведь если со мной что-то случится, то фантом вряд ли сможет отсюда выбраться. Хотя откуда — отсюда? Надо было ещё понять.
Появившись, крылатый кот тут же проворчал:
— Какой-то странный городишко… а оно нам надо? Придётся шпили-уили с ним делать.
«Шпили-уили» тут было только одно — исследовать местность и понять, откуда она вообще тут взялась. То, что это не Изборск (точнее, не тот же самый Изборск, в котором я провалился в червоточину) — это было ясно, как день.
— Иди, Абу, — обратился я к фантому. — Проверь. Сам знаешь, что искать.
— Знаю, йопт, — усмехнулся Абубакар, взмахнув хвостом. — Золото, врагов. Орга-азмы!..
Он метнулся по улице и исчез, проникнув сквозь стену ближайшего здания.
Я же внимательно огляделся. Сказать, что всё это выглядело странным — считай, ничего не сказать.
Тревога возникла сама собой, а к ней присоединилось ощущение, что обстановка города знакомая. Я двинулся в сторону пекарни. Она сразу привлекла моё внимание, потому что сильно отличалась от той пекарни, в которой я сегодня так и не отведал малиновый кекс.
На здании не было вывески, деревянные перила стояли выкрашенными другой краской, выцвели и потрескались, а занавесок в окне не имелось.
Также я заметил, что парк через дорогу выглядит иначе: деревья выше и развесистее, да и посажены чаще, а кусты не подрезаны уже давно, дорожки заросли сорняками. Высокая башня с часами кое-где потрескалась, а стрелка на часах замерла на одном месте.
Я не стал открывать дверь в пекарню, а прошёл сквозь стену рядом.
С повышением резерва я мог позволить себе не бояться каменной кладки (с деревом проблемы пока оставались).
Внутри пекарни всё оказалось совсем по-другому. Это вообще была не пекарня, а склад. Деревянные ящики на полках, мешки, пыль, на столике тарелка с надкусанным яблоком, совсем высушенным. Газетный кулек с половиной батона. Тоже давно почерневшего и высушенного.
И тут мой взгляд зацепился за одну деталь.
Газета, в которую был завёрнут батон…
Я всмотрелся в строки на пожелтевшей бумаге и нашёл дату вверху страницы.
«16 мая 1850 год».
— Что за… — выдохнул я и рванул на улицу, снова проникнув сквозь стену у двери.
Часы на башне в парке показывали остановившееся время — 12:40.
Но ведь это было прошлое. Моя эпоха! Именно в тот самый год и в тот самый день я повышал свой последний ранг. Ту дату забыть невозможно: 16 мая 1850 года.
Вдруг я заметил мелькнувшую тень в переулке.
Человек?.. Или лювин? Или другая раса?
Со спины сразу не поймёшь.
Мужчина в разорванном костюме извозчика (извозчика моих времён) шёл медленно и как-то неестественно, немного прихрамывая на одну сторону. Магия в нём зашкаливала, будто он весь пропитался чистым эфиром, даже чересчур. Эфир из него буквально сочился белым паром и даже капал густым конденсатом.