Заглянула под кресло, на котором я сидел, потом — под шкаф, проверила за шторами.
Ну а я опять вспомнил про Ведьму и Волота. И про то, что произошло между мной и Виринеей на том паршивом диване. Ну и как мне теперь ей в глаза смотреть?..
— ГДЕ ХОМЯЧОК? — опять затребовала Эсфирь, топнув ногой.
— Не верещи, разбудишь тут всех! — тихо рыкнул я на неё. — Завтра куплю тебе хомячка. Сойдёт?
Она сощурилась.
— Нет, я хочу хомячка, который здесь! А он здесь, я знаю! Показывай, раз ты меня всё равно разбудил!
Мне было в общем-то всё равно, почему Эсфирь решила, что тут должен быть хомячок. У пророков всегда всё сложно, а у меня и без того голова была забита.
Я понимал, что когда-нибудь она бы всё равно узнала про Абубакара, но мне хотелось максимально оттянуть момент их знакомства. Нахватается же она от него словечек.
— Ладно, будет тебе хомячок, — сдался я наконец. — Но сначала отдай ту бусину, что я тебе оставил. Никому про неё не говорила?
— Я же не дурочка. — Эсфирь пожала плечом, сунула руку в карман халата и достала белую бусину-источник.
Только вставленную в зажим на цепочке. Потом положила мне на ладонь, как что-то неважное, и принялась ждать от меня хомячка. Каким бы потенциально великим пророком Эсфирь ни была, в первую очередь она оставалась ребёнком.
Я быстро надел цепочку с источником на шею, спрятал за воротником и со вздохом произнёс:
— Выходи, Абу. Можно.
Через пару секунд заминки сквозь дверцы шкафа высунулась морда Абубакара. Он растянул пасть в улыбке-оскале, причесал усы железными когтями и утробно пробасил:
— Я буду твоим хомячком, йопт.
Эсфирь замерла на месте, открыв рот.
— Познакомься, это Абубакар, — представил я ей своего крылатого кота. — Это мой фантом.
— Фанто-о-ом… — эхом повторила Эсфирь, стоя истуканом. Потом сглотнула и пробормотала: — Но хомячки же не говорят «йопт»…
Действительно.
Ей было всё равно, что это фантом и вообще не хомячок. Главное, чтобы он не говорил «йопт». Она даже не спросила, откуда у меня фантом, если я маг-гладиатор. Подобная магия была доступна только сидархам, хотя призывать разных существ могли и маги некоторых других Путей.
— Хомячки вообще не разговаривают, крошка. — Абубакар полностью выплыл из шкафа. — Поверь, повидал я хомячков.
Он так плотоядно усмехнулся, что судьба его знакомых хомячков сразу стала ясна.
— Какой ты миленький! — пискнула Эсфирь, наконец придя в себя, и кинулась обнимать Абубакара.
Конечно, этого у неё не получилось, так как кот не имел плоти. Руки девчонки прошли сквозь его тело, но она сделала вид, что всё же обняла его. И лицо у неё стало такое счастливое, что я удивился.
— Я отучу тебя говорить плохие слова… мы будем дружи-ить…
Абу покосился на меня, его глаза округлились от ужаса. И впервые фантом не нашёлся, что сказать.
Пока Эсфирь возилась с котом, ошалевшим от неожиданной цензуры, я размышлял ещё и над тем, что увидел Абу в лаборатории профессора Троекурова.
Эсфирь тем временем собралась уходить, но перед уходом строго сказала коту:
— Никаких «йопт», понял? Надо говорить «ура». Я буду проверять. За каждый «йопт» полагается подзатыльник!
— Ну вот и конец свободе слова, хозяин, — пробурчал Абубакар, покосившись на меня. — Репрессии, тирания, диктатура, пытки. Ну что сказать? Оргазм… ура.
— Оргазм? — не поняла Эсфирь. — Это что?
— Так, всё. Спокойной ночи. — Я подтолкнул её к двери. — И никому про Абу не говори.
Она остановилась и серьёзно на меня посмотрела.
— Знаешь, что странно, Алекс? Как бы я ни пыталась, у меня не вышло узнать, что ждёт тебя завтра в Академии. Ни одного осколка будущего. Они будто не видят, что там происходит. Всё закрыто. И это очень нехорошо…
Той же ночью, особняк на Белом Озере
Радислав был сегодня горд собой.
Впервые за долгое время отец не сказал ему, что его средний сын — идиот. Наконец-то у него имелся хороший план, как уничтожить Бринера. И плевать, что этот ублюдок теперь знаменит, что у него появились покровители среди военных, что его будут охранять, как зеницу ока.
Это даже ещё лучше.
Искусство войны гласит: чтобы уничтожить врага, не нужно на него нападать, нужно разрушить его планы.
А то, что сегодня ночью все планы Бринера рухнут, Радислав не сомневался. Уже совсем скоро вся страна узнает, что «избранный», о котором все говорят в новостях, напал на свою новую подружку-некромантку. Решил, что теперь ему позволено всё.
Как они мило давали интервью вместе.
И тут такое. Бринер никогда не отмоется, потому что отмыть такой позор для мужчины невозможно. Его будут презирать везде и всегда.