Но не для Виринеи.
Она обожала своего дядю, а тот души в ней не чаял.
И вот она здесь, в этой прекрасной и современной лаборатории. Здесь даже можно было делать свои эксперименты, не привлекая внимания. Сюда даже её любимый гроб привезли, специально для отдыха.
Всё было неплохо, если не считать одного.
Бринера.
Она понимала, что на уроках по Защите от некромантии ей придётся столкнуться с Бринером не раз и не два. Она даже будет принимать у него экзамен вместе с дядей.
А видеть Бринера после того, что между ними произошло, она не хотела.
Виринея понимала, что он не виноват, но это никак не уменьшало её гнева. Она ненавидела быть беспомощной, но именно такой и была в тот момент.
Любимый топор лежал в гробу на всякий случай, для самообороны. Им бы она с удовольствием отрубила Бринеру не только руку. Этот человек выбивал её из колеи, из привычного мира.
Всю оставшуюся ночь и всё утро к ней приходили воспоминания о том, что произошло.
Это были короткие отрывки, смутные картины и некоторые телесные ощущения, обрывки разговоров. Память даже давала послушать её же собственные стоны, такие блаженные, что Виринее становилось не по себе.
Она ненавидела Бринера за это.
Он ведь посчитал, что она сама к нему полезла, и охотно воспользовался ситуацией. Очень охотно, будто только этого и ждал. Ещё бы. В его понимании, она только и желала, как бы на него запрыгнуть, на такого распрекрасного.
И пусть Феофан обозначил его избранным, Бринер должен был оставить её в покое. Он вызывал в ней такой ураган ощущений, что хотелось взорваться, чтобы этого не чувствовать.
Виринея прикрыла глаза.
Память снова подбросила ей картинку: перед ней красивое лицо Алексея, а она, оседлав его, будто неистовая наездница, занимается с ним сексом и целует его, так жадно, будто он вот-вот исчезнет. Он ласкает её голую грудь, его руки такие нежные и горячие…
Она распахнула глаза.
О Воля Мёртвых, избавь её от этих воспоминаний. Казалось, если она вспомнит всё до деталей, то провалится от стыда!
И вдруг память выдала ещё что-то… её собственный голос.
Она что-то шепчет Бринеру, что-то неясное…
Эхом проносится: «…я уже говорила, что ненавижу тебя?».
А он отвечает хрипловатым от желания голосом: «Нет, впервые слышу». Бринер даже в такие моменты ироничен, а это первое, что её в нём привлекло.
Потом она говорит ему что-то ещё, уже другим тоном, издевательским.
«Ну-ну, не сердись…».
Затем: «Я всё-таки соблазнила тебя…».
И так странно это прозвучало. Но все эти странности затмило одно сильное воспоминание. В ушах Виринеи эхом пронеслось имя Волот.
ВОЛОТ.
В-О-Л-О-Т…
Произнося это имя, Ведьма настолько боялась его, что Виринея ощутила это даже через воспоминания…
Эпизод 18
Я покосился на топор Виринеи и спросил:
— Ты почему без охраны?
— Мне достаточно топора, — парировала она.
Хотя мы оба понимали, что топора никогда недостаточно: если бы это было так, то мне бы не пришлось два раза вытаскивать её из беды. Вместе с топором.
Оба моих телохранителя сейчас стояли в коридоре, Ипполит и Яков.
Я попросил Ипполита — того, кто повыше рангом — переключиться на охрану Виринеи, но тот лишь покачал головой. Его вид однозначно давал понять, что объект охраны у него не может быть другим.
— Мне не нужна охрана, — зловеще сощурилась Виринея. — Лучше приготовься к уроку. Тебя ждет много интересного.
В этот момент в коридоре появился долговязый парень, весь какой-то прилизанный, болезненно-бледный, с сальными чёрными волосами и коротким вздёрнутым носом, в клетчатом старом пиджаке, мятых брюках. На его ботинках я заметил еле заметные пятна серой краски.
— Заходи, Эраст, — улыбнулась ему Виринея и посторонилась, чтобы пропустить в лабораторию.
Заметив, что я внимательно оглядываю парня, она снова стала серьёзной.
— Это младший лаборант, Эраст Нежин. Очень талантливый некромант, давно тут работает.
Мне он сразу не понравился, не знаю почему.
Возможно, насторожил его вид. А может, то, что он будет торчать в лаборатории рядом с Виринеей, а у неё нет охраны.
— И сюда больше не суйся, понял? — бросила девушка и захлопнула дверь лаборатории перед моим носом.
— Пригляди за ней, а мне хватит и одного человека, — тихо попросил я второго телохранителя, Якова.
Он был магом Пути Физис и рангом пониже, чем Ипполит.