— Нет, и не об этом, — повторил я. — Вы сказали, что знали моих родителей. Они были вашими друзьями?
Профессор покосился на уборщика, затем на приоткрытую дверь лаборатории, после чего оттеснил меня подальше к стене и тихо заговорил:
— Твои родители хотели со мной проконсультироваться по исследованию насчёт червоточин, но потом передумали. Сказали, что нашли другого профессора, который им помог.
У меня даже сердце пропустило удар.
Исследование о червоточинах…
— А вы знаете, что за профессор им помог? — так же тихо спросил я.
Воронин опять покосился на приоткрытую дверь лаборатории, после чего выпроводил меня в коридор.
— Не портите несчастному человеку жизнь. Если кто-то узнает, что он помогал Бринерам, сами знаете, что может приключиться. К тому же, он всё ещё работает здесь, несмотря на возраст. Прекрасный учёный. Лучший из нас.
Профессор так и не назвал имя, но мне было достаточно и этой информации.
— Спасибо, профессор, — поблагодарил я. — А можно всё же задать ещё один вопрос?
Тот вздохнул.
— Вы невыносимы, господин Бринер. Хотя… — он усмехнулся, — как сказал гробовщик, нет невыносимых людей. Хах. Задавайте.
Я кивнул.
— Если Лич заклинает жизнь своего слуги мёртвой кровью, то можно ли предотвратить его смерть?
У профессора чуть глаза на лоб не полезли.
— Откуда вы берёте эти вопросы? Это всё незаконно! Существование подобного Лича — уже незаконно. Не то, что заклятие жизни мёртвой кровью. Уймитесь, господин Бринер! И больше о таком меня не спрашивайте! Лучше учитесь защите, молодой человек, а не привлекайте к себе смерть!
Он нервно потарабанил пальцами по черепу Юлиана и отправился в лабораторию.
Когда дверь открылась, я заметил внутри Эраста.
Тот как раз стоял у порога, будто только что подслушивал у замочной скважины.
Я посмотрел на свой эхос. Зачем-то проверил состояние здоровья.
Идеальное.
И только потом проверил расписание. На сегодня значилась ещё одна тренировка у голема Лавра, но только через час.
Это время я решил использовать, чтобы отыскать того учёного, который помогал родителям Алекса Бринера с исследованиями по червоточинам. Интуиция подсказывала, что тут можно отыскать что-то важное, узнать, с чего всё началось, что откопали Бринеры, как они открыли червоточины и по какой причине.
Мне нужен был список старейших профессоров Академии по направлению Пути Эреба. Тех, кому хотя бы за семьдесят и кто ещё работает.
Узнать это оказалось нетрудно.
В огромном приёмном зале главного корпуса висели портреты всех профессоров Академии, начиная с основания. Портретов было очень много — все стены увешаны.
Вместе со мной в зал явились и телохранители. Они ходили за мной тенью, но я всё время держал их в поле зрения.
— Эй, ты чего тут забыл? — услышал я знакомый голос за спиной.
Это был Павел Гауз.
Он как раз вышел из портала неподалёку и было видно, что после сложной тренировки.
— У меня свободный час, — ответил я. — Решил посмотреть портреты.
— Сдались тебе эти портреты, — поморщился Павел. — Лучше ещё раз послушай, что Дуо-То мне не даётся. Лавр меня сейчас так раскатал по Зелёной арене, что я еле стою. К тому же, я опять опоздал. Дурацкая привычка.
Я посмотрел на него ещё раз.
Волосы мокрые после душа, вид, как обычно, взъерошенный, на лице красные пятна.
— У тебя что, аллергия обострилась? Пятна проступили.
Он замер в ужасе.
— Не может быть! Как же я не заметил! Неужели где-то шерсть или пыль⁈ Или мёд? Или арахис? Ох ты, мать вашу! — Он обхватил лицо ладонями и понёсся через зал в сторону другого портала. — Расступи-и-и-ись! Мне надо в госпиталь!!! У меня катастрофа!
Бедняга.
Я нахмурился и снова вернулся к портретам.
Каких лиц я тут только не насмотрелся, но всё же смог найти ряд с профессорами некромантами. Был тут и «Воронин Я. С», но сейчас мне нужен был кто-то постарше.
В итоге я всё-таки отыскал его.
Уверенности — процентов на девяносто.
Это был маг Пути Эреба одиннадцатого ранга, старейший работающий профессор отделения некромантии. Он читал лишь лекции и уже год как отошёл от лабораторных исследований и научных трудов. Его кабинет находился в другом корпусе. Не так уж далеко от кабинета Воронина, только этажом ниже.
Пришлось возвращаться обратно.