Эсфирь пожала плечом.
— Нет, если они добрые.
Её больше интересовала сама Виринея, поэтому она задала ей вопрос, от которого мне захотелось провалиться от стыда:
— Ну и как тебе мой брат? Понравилось проводить с ним «послезавтра»? Наверняка, он очень старался.
Виринея выдержала её острый взгляд, хотя вряд ли поняла, о чем речь.
— Мне всё равно на твоего брата. Хоть сегодня, хоть послезавтра.
— Врёшь, — тут же сощурилась Эсфирь.
Пришлось вмешаться.
— Так, а теперь поясни, что это вообще? — обратился я к Виринее, указывая подбородком на нежить.
Девушка открыла саквояж и достала оттуда пробирку с кровью, что я ей дал.
— Предварительные данные говорят, что неизвестному Личу не меньше ста лет, — прямо сообщила она. — А ещё, что это, возможно, некромант двенадцатого ранга. У него мертвое тело, а ещё есть примесь другой магии, но я не пойму какой.
— Магии крови? — тут же спросил я, делая свои выводы.
Виринея посмотрела на нежить, которая встала у моего рабочего стола, ожидая приказа хозяйки.
— Вот я и хочу узнать, — ответила девушка, после чего обратилась уже к нежити: — Ляг на пол, Аглая, и приготовься.
— Да, Тёмная Госпожа, — ответила нежить замогильным шёпотом и расположилась прямо на полу.
Мне осталось только наблюдать за некромантскими выкрутасами Виринеи.
— И что дальше?
Она взяла меня за руку и потянула к креслу.
— Сядь туда. И пока не вставай. Я вызову кое-кого… — Она замялась. — Да, я говорила, что при тебе не буду этого делать, но мне кажется, она захочет говорить именно с тобой.
— Кто? — на всякий случай уточнил я, хотя уже понял, о ком она говорила.
— Ведьма, — подтвердила Виринея мою догадку. — Не зря же она тогда к тебе приходила. Но сейчас я не дам ей использовать моё тело, поэтому привела сюда нежить. Я насильно вызову дух Ведьмы и вселю в это мёртвое тело. Совсем ненадолго. И если она захочет, то всё расскажет насчет Волота.
Я покосился на нежить, что устроилась на полу.
Мертвец в платье уставился в потолок пустыми глазницами, мерцающими зелёным светом Эреба, и просто ждал своей участи.
— Это опасно? — спросил я. — В прошлый раз она подавила тебя. Что мешает ей сделать это ещё раз?
— Я буду контролировать нежить, а значит и Ведьму, — уверенно ответила Виринея. — К тому же, Ведьма знает, что если я захочу, то упокою её прямо тут. Только когда будешь с ней разговаривать, задавай точные и конкретные вопросы. Она ответит не на всё. Не забывай, что это сильная и хитрая Ведьма. Она может даже попросить что-то у тебя взамен на ответы.
Я даже не хотел представлять, что она бы могла у меня попросить.
— И что например?
— Не знаю, — нервно произнесла Виринея: она сама этого боялась. — Призванные духи могут просить что угодно. И здесь нужно быть осторожным, нельзя обещать того, чего ты не сможешь исполнить. Если она совсем обнаглеет, то лучше отказаться вообще. — Она куснула губу и добавила почти неслышно: — Мне бы не хотелось, чтобы Ведьма причинила тебе вред.
Виринея посмотрела на Эсфирь.
— Ну что-о-о? — скривилась та. — Хотите меня выпроводить, да?
— Да, — подтвердил я. — Это опасно.
— Выйди хотя бы в ванную и закройся, — добавила Виринея.
Эсфирь закатила глаза, нехотя слезла с кресла и отправилась в ванную вместе с альбомом и карандашами.
— Маленьких все обижают, — пробурчала она на ходу. — Ну ничего-ничего… я вам обоим устрою ещё одно предсказание. Такое, что мало вам не покажется!
Из уст Эсфирь это прозвучало зловеще.
— В смысле, ещё одно предсказание? — нахмурилась Виринея, непонимающе уставившись на меня. — Было какое-то предсказание насчёт нас?
— Не обращай внимания. Её предсказания почти никогда не сбываются, — отмахнулся я, прокашлялся и быстро перевёл тему: — Так что нужно, чтобы вызвать Ведьму? И что делать мне?
Девушка попросила меня сесть в кресло, а сама склонилась над нежитью.
И снова я услышал ритуальные заговоры про Волю Мёртвых, про «пусть я превращусь в воинство внутри себя» и всё такое. Около пяти минут Виринея проводила ритуал.
Она разложила могильные камни вокруг нежити, не переставая шептать призывы, затем достала из саквояжа отрезанное воронье крыло и провела им по лицу нежити.
Девушка явно была напряжена, хотя вела себя уверенно. Но еле заметная дрожь пальцев и испарина на висках выдавали её с потрохами. Столь сильный мёртвый дух, как дух Хибинской Ведьмы, Виринея никогда раньше не призывала.
Она всё шептала и шептала свой призыв, водя вороньим крылом по нежити. От лица к груди и ногам и обратно, будто гладила мёртвое тело, готовя его к прибытию чего-то жуткого.
И вот наконец что-то начало происходить.
Тело мертвеца передёрнулось и начало наполняться зелёным туманом магии Пути Эреба — с головы до ног, будто облачаясь в кокон. Затем скелет нежити начал обретать женский силуэт. Проекция проявлялась поверх мертвой истлевшей плоти. Высокая грудь, широкие бёдра, красивое лицо, и даже волосы, длинные и густые.
Это были очертания той самой Хибинской Ведьмы. Женщины очень красивой, хоть и коварной.
Она вдохнула полной грудью и села на полу.
Увидев свою наследницу перед собой, она обречённо произнесла:
— Ты вызвала меня, чтобы упокоить? Не простила?
Виринея выпрямилась и посмотрела на неё сверху вниз, с презрением и гордостью:
— Вставай! И поговори с нами!
И Ведьме пришлось подняться. Она грациозно потянулась и встала напротив Виринеи, а затем, почувствовав ещё один пристальный взгляд, повернула голову в мою сторону.
Улыбнулась.
— И ты здесь? Не скажу, что это неожиданность. От тебя сложно скрыться даже в мёртвой бездне Эреба.
Она не стала называть меня Коэд-Дином, уберегая свою наследницу от этой информации. Хотя от неё ждать можно было чего угодно.
Я поднялся с кресла и направился к ней.
Виринея просила меня формулировать вопрос конкретно и точно, а ещё быть готовым выполнить за это просьбу мёртвого духа. Но вместо вопроса, я озвучил что-то похожее на приказ:
— Расскажи, как воскрес Волот.
В то же время в ванной
Эсфирь сидела на краю ванны и уже не пыталась припасть ухом к двери, чтобы хоть что-то услышать.
Минуту назад ей было жуть как интересно, что же там происходит. Причём не только с нежитью, но и с братом и Виринеей. Между ними была такая странная связь, что даже Эсфирь не знала, что из этого получится.
Но весь интерес улетучился, когда ей вдруг захотелось взять альбом.
И вот сейчас она держала его крепко, а её рука сама собой выводила рисунок. Из всех цветных карандашей Эсфирь почему-то выбрала чёрный. С силой давила на него и выводила чёткий и ровный круг на весь лист.
А потом закрасила его тем же цветом.
Сверху нарисовала двух человечков.
Она точно знала, что справа — её брат, а слева — тот, кто совершит что-то плохое. Эсфирь пока не понимала, что именно.
Рука продолжала рисовать…
Черта… ещё черта… закорючка и опять черта… карандаш шуршит по бумаге…
И вот перед ней предстала картина: поединок, чёрный круглый пол, два человека. Её брат Алекс сражается с Радиславом Стрелецким. Ну и что? Это должно было случиться, ясно и без предсказаний.
Но это оказалось не всё.
Рука Эсфирь бросила чёрный карандаш на пол ванной и взяла красный. Затем нарисовала лужу крови на чёрном полу, а потом… черкнула по телу брата, пересекая его грудь, прямо по сердцу.
Слёзы сами собой заполнили глаза.
Только не это… нет-нет…
Неужели опять? Она ведь когда-то уже видела такое в своих видениях. То же место, те же люди, та же беда. Тогда она ошиблась, впервые в жизни. Может, ошибётся и на этот раз?..
Но Эсфирь всё равно не могла изменить того, что нарисовала её рука. Она обречённо смотрела на листок, а слёзы капали на бумагу и размывали красную лужу крови на рисунке.