– Переполох в раю!
Им было видно, как Аннабет Ос беседует с молодым человеком с эспаньолкой. Он оживленно жестикулировал. Оба замерли, когда увидели, что за ними наблюдают. Гунарстранна и Фрёлик переглянулись и зашагали назад, на парковку.
– И что же ты сделал в конце концов? – спросил Гунарстранна, останавливаясь у машины.
– А?
– Что ты сделал с котятами?
– А, с котятами… – рассеянно ответил Фрёлик. Порывшись в куртке, он достал дорогие зеркальные солнечные очки. Надел, посмотрелся в боковое окошко машины и поморщился. – Они сдохли. Еве-Бритт они надоели, и я их пристрелил.
Гунарстранне хватило времени прикурить свой окурок и сделать пять затяжек, прежде чем из-за деревьев показалась Аннабет. В своей длинной юбке, туфлях на плоской подошве она выглядела как-то по-деревенски, старомодно. Зато походка у нее была энергичная. Короткие волосы подпрыгивали в такт ее шагам. На спине она несла маленький зеленый рюкзак. Она что-то крикнула юнцам у трактора и помахала рукой. На плечи она накинула шаль – тоже клетчатую; судя по всему, она была поклонницей народных промыслов. Гунарстранна галантно распахнул перед ней заднюю дверцу машины.
– Боже мой! – воскликнула Аннабет Ос. – Я поеду на заднем сиденье! Как преступница! – Перед тем как сесть, она помахала рукой помидорометательнице, которая успела вернуться в теплицу.
– Она, кстати, только что заехала мне в лицо помидором, – бодро сообщил Фрёлик, выезжая с парковки.
– Что, простите? – нарочито высокомерно спросила Аннабет. – Дорогой мой, надеюсь, вы не пострадали?
Фрёлик посмотрел на нее в зеркало заднего вида и перевел взгляд на Гунарстранну; тот сел к женщине вполоборота.
– Скажите, пожалуйста… Тот молодой человек в приемной – сотрудник или пациент?
– Он проходит у нас альтернативную службу, так что можно сказать, что он сотрудник.
– Как его зовут?
– Хеннинг Крамер.
– Вернемся к пропавшей девушке. Как вы думаете, почему родители не объявили ее в розыск?
– Наши пациенты довольно часто не ладят с родителями. Или приезжают к нам с других концов страны.
– И что же?
Аннабет обняла рюкзак.
– Чем мой ответ вас не устраивает?
– Мне нужны конкретные данные. Как обстоит дело в данном случае?
– Гунарстранна, – Аннабет наклонилась вперед, – мы, работники социальных служб, прекрасно понимаем, как важно хранить личные тайны пациентов и соблюдать нормы профессиональной этики.
Фрёлик покосился в зеркало заднего вида. Солнечные очки съехали ему на переносицу. Аннабет посмотрела в его сторону и поняла, что ее ответ его не устроил.
– Речь идет об убийстве, – напомнил Фрёлик.
– А я должна заботиться об интересах своих пациентов, – холодно ответила она и кашлянула. – Куда вы меня везете?
– Сейчас мы с вами поедем в Институт судебной медицины, – ответил Гунарстранна. – Там вам предложат ответить «да» или «нет» на один простой вопрос.
– Какой вопрос?
– Принадлежит ли тело, которое вы увидите, девушке, которую вы объявили в розыск, Катрине Браттеруд?
– Да, – сказала Аннабет Ос и отвернулась. Гунарстранна накрыл лицо покойницы простыней. – Это она. Можно выйти? От здешнего запаха меня мутит…
Выйдя из здания, они нашли скамейку, вернее, прочное сооружение, состоящее из соединенных вместе стола и скамейки. Такие ставят на площадках для отдыха и автостоянках по всей Норвегии. Аннабет неуклюже опустилась на сиденье, не сняв рюкзак. Она часто дышала и смотрела перед собой; глаза у нее блестели.
– Вот и все, – произнесла она. – Почти три года борьбы за ее жизнь – и все напрасно.
Они сидели молча, слушая, как вдалеке мимо пролетают машины. Мимо прошел какой-то знакомый и помахал полицейским.
– Знаете, сколько стоит реабилитация наркозависимого?
Вопрос был чисто риторическим, и Гунарстранна, и Фрёлик понимали, что ответ их собеседницу не интересует.
– Боже мой, – повторила Аннабет. – Все напрасно… Какая страшная потеря!
Последовало молчание, которое нарушил Гунарстранна:
– О чем вы говорите, фру Ос? Что именно напрасно?
Аннабет выпрямилась. Она собралась что-то сказать, но замолчала и вытерла глаза тыльной стороной ладони.
– Расскажите об этих трех годах, – вмешался Фрёлик. – Когда вы познакомились с Катрине?
– Как вы думаете, почему?.. – не сразу откликнулась она. – Ее ограбили? Изнасиловали?
– Когда вы познакомились с Катрине? – терпеливо повторил Фрёлик.
Аннабет вздохнула:
– Несколько лет назад. Кажется… в девяносто шестом. Она пришла к нам, как мы говорим, «по собственной недоброй воле», то есть по направлению органов соцзащиты. Она не была уверена в своих силах… я хочу сказать, что она несколько раз убегала, а потом возвращалась. Но потом мы повезли наших подопечных в горы, чтобы показать, какой интересной может быть жизнь без искусственных стимуляторов. По-моему, после той поездки она стала более мотивированной, согласилась на лечение и прошла трехлетний курс. Мы разбили курс на этапы. Сейчас она находилась на четвертом, заключительном… В конце лета мы собирались снять ее с учета. Проходя курс реабилитации, она одновременно окончила среднюю школу. Сдала выпускные экзамены на «отлично»! Показала просто блестящие результаты… Какая она была умная, какая толковая… Схватывала прямо на лету! Получила три «отлично», черт побери! После экзаменов она позвонила мне. «Аннабет, Аннабет! – кричала она в трубку. – Я отличница!» Она так радовалась…