Ветер наскочил на Шиничиро, обдув опухшее со сна лицо, взлохматил чёлку, превратив волосы цвета воронова крыла в разворошённое гнездо. Юноша не спешил на тренировку. Занятие сегодня вёл не отец, а его помощник — Йиро. Чичиуэ наверняка проведёт ещё немало дней в Эдо.
Сиганув с холма, мальчишка быстро бежал к шумящему прибою, слегка проваливаясь в серый морской песок, в котором попадалось множество ракушек, до снежной белизны отмытых солёным накатом. Юный сорванец упивался полнотой жизни — на бегу проделывал серии ударов, уклонялся от нападения невидимого противника, избегал, маневрируя, воображаемые летящие звёздочки, кувыркался, принимая то одну, то другую боевую стойку, подпрыгивал, рубя с вертушки встречный ветер… И вот тёплые солёные брызги отлетели в разные стороны! Ворвавшись с разбега в океан, Шиничиро нырнул в волну… На губах едкая пряная соль, руки и ноги слегка покалывало, а сильные и ровные удары сердца наполняли грудь упоительным вдохновением.
Выходя из воды, он обнаружил нескольких элитных воинов-хатамото в красно-фиолетовых накидках. Откуда было знать отпрыску деревенского самурайского рода, что воины сопровождали сестру императора — Суа! А если бы и знал…
Юноша с любопытством разглядывал крепкую высокую изящную девушку в ярко-голубом кимоно, выполняющую ката — плавные движения руками и ногами. Сами собой рождались в голове красивые строки — стихи. Жаль, что при себе не имелось ни сямисэн, ни бива — спел бы песню…
Приятная нежная мелодия исходила из чуткого сердца юноши, соединялась с шепчущими звуками прибоя. Слушая тоскливые крики чаек словно музыку, он понимал, что озарение — начало творчества, — наделяет человека индивидуальностью, поэтому не собирался поддаваться отцу и не променял бы свой поэтический дар ни на что.
Шиничиро мог полоснуть кого-нибудь насмешкой, острой, как бритва, но истинного вреда не причинил бы. Не хотел быть юноша ни чёрствым солдафоном, ни, тем более, хладнокровным убийцей. Его душа чуралась жестокости, шумных ссор и молчаливой гнетущей тревоги, способной вогнать в отчаяние. Окрылённый вдохновением, он стремительно приблизился к Суа. Охрана перегородила путь.
— Ты кто?
Шиничиро, нахмурившись, сделал вид, что не услышал.
— Отвечай! — недовольно потребовал страж, большим пальцем выдвинув клинок из ножен.
— Вы что, вдесятером наброситесь на одного безоружного? — юноша презрительно задрал подбородок. — Я лучший ученик додзё Ампаруа, никто мне не указ!
Шиничиро умел мгновенно оценивать тон беседы и действовать по ситуации. Он, хотя и волновался, но голос прозвучал уверенно. Под стать голосу изменилось и лицо.
— Пустите мальчика, — закончив ката, улыбнулась Суа. — Чей ты «лучший ученик»?
Она оглядела юношу с ног до головы. Там, где его одежда уже просохла, белёсыми пятнами выступала морская соль. Его веснушчатое плутоватое лицо, обрамлённое копной волнистых волос, показалось девушке знакомым.
Обычно, если не мог совладать с эмоциями, юноша суетился — крутил головой, дотрагивался до ушей, сжимал руки в кулаки, но теперь собрался.
— Лучшего мастера во всём Канто, — надменно улыбнулся Шиничиро. — Глупо называть известное имя.
— Ты — наглец, и не более, — спокойно заключила Суа, сложив губы в узкую полоску. Сверкающая ширь океана отражалась искрами в её больших тёмно-карих глазах.
— Тогда проверим?.. — щёлкнув языком, начал Шиничиро плавное перемещение в боевую позицию.
— Знай, с кем разговариваешь! — гаркнул десятник, схватившись за оружие.
Суа подняла руку. Охранник застыл.
— Да, проверим, — кивнула она, вытянувшись в струну. Яркими бусинами блеснули глаза, щёки занялись сердитым румянцем. Девушка повернулась боком и замерла, будто любовалась прибоем, не замечая наглого «лучшего ученика». Её стройная сильная фигура вызывающе изящна — настоящая змея! В утренних лучах плечо красиво круглилось под кимоно. — Начинай.