Выбрать главу

Еще раз выпили стоя, но не чокаясь, за тех, кто не вернулся с «поля», за Николая Бобкова.

А потом - пошло. Тост за тостом. За геологов и геофизиков, за летчиков и оленеводов… На профсоюзном собрании или на ином каком, так в ораторах всегда ощущалась нехватка. А здесь - целая очередь желающих «сказать слово». Видимо, приятнее говорить под стук ножей и вилок. Общество распалось на группы, группы на столики. За каждым шумно говорили. Обсуждали и спорили. Надрывно и томно выводила слова песни иностранная певичка, и сладковатое трио играло медленный фокстрот. И все были довольны. Собой и соседом. Никаких особых различий, если не брать в расчет дальние маршруты и всякие истории, которые приключались иногда.

Празднество затянулось до рассвета. А когда над Вилюем еще стлался предрассветный туман, когда на востоке лишь появлялась легкая примета будущего дня, наступило время салюта. Тут никакие приказы и выговора не помогали. Традиция сохранялась, и салют устраивали из года в год. На высокий берег, неподалеку от штаба экспедиции, приходили с личным оружием и палили в небо. Из разных стволов. Из берданок и пистолетов, Добросовестно сжигали неизрасходованный боевой запас, отпущенный на полевой сезон. Прощались с прошлым и приветствовали маршруты будущего.

9

А на рассвете, когда бледный день лишь начинал прогонять тьму, в барак, в комнату к трем подругам ввалилась лихая ватага тех, кого принято именовать в экспедиции «основоположниками». Они тарабанили рукоятками пистолетов и, как всегда по традиции, предъявили ультиматум:

- Открывайте, или…

Что именно подразумевалось под «или», было ясным. По голосу узнали Анатолия Горбунова. Своеобразная личность, начинавшая обрастать легендами. За плечами - фронт и дальние маршруты. Человек горячий и неумный.

- Дайте одеться, чертяки окаянные! - выкрикнула требовательно Кинд.

Женщины торопливо натягивали платья, чертыхаясь нехорошими словами. Повернули ключ. Но никто не ввалился. Выступил Григорий Файнштейн, главный заводила:

- Володька, заноси!

Молодой геолог Владимир Щукин, невысокий, коренастый, о котором говорили, что он брал призовые места в соревнованиях боксеров, и его закадычный друг якут Емельянов втащили ящик с темными бутылками, головки которых обвернуты серебристой фольгой.

- От нас вам! - произнес Григорий Файнштейн. - Если разрешите, мы с вами.

- Входите, что уж…

За Григорием вошел улыбчивый Юра Кудрявый, симпатяга, начинающий чуть лысеть, именно его со временем назовут «фантомасом». За ним Юра Хабардин, он хватил лишку, но держался. Скромно вошел высокий и плечистый Иван Галкин, поправляя на ходу галстук. Григорий Бойко и вместе с ним гость высокого роста - Андрей Александрович Гаврилов, северный сосед, руководитель заполярной Михайловской экспедиции. Попугаева слышала о нем, но видела впервые. У Гаврилова были тонкие черты лица, живой взгляд и загорелые руки. Даже не верилось, что у этого человека за плечами легендарные дела. Зимою, в самый разгар полярной ночи, перетащили тракторами из Жиганска на Лене в верховье заполярной реки Оленек целых пароход. На полпути застряли в тайге. Не растерялись, железный корпус разрубили топорами и дотащили до места. Здесь состыковали обе половины, сварили, установили отсадочные машинки и летом совершили тысячекилометровый маршрут, закончив его перед самым ледоставом у моря Лаптевых.

- Стаканы долой, - командовал Горбунов.

- Только полевые кружки, - велел Григорий.

И это тоже был своеобразный шик - пить шампанское из полевых кружек, из тех самых, в которых заваривали чай, варили на крохотном костре затируху, а приходилось, и съедобную кору, листья или коренья.

- Прошлого уже нет, он ушел, сезон полевой… - сказал Григорий. - Давайте за будущий. Он должен нам улыбнуться, черт возьми!

- За нашу дружбу и удачу!.. - сказала Попугаева.

- И за наших начальников, - вставил кто-то.

Но его тут же оборвали:

- За начальников пусть пьют подхалимы и подчиненные. За казенный счет и на официальном банкете.

- Так за нашу дружбу и удачу! - повторил Григорий.

Будущее, которое казалось далеким и пока не совсем ясным, но справедливым и радужно обнадеживающим, это будущее уже приходило светом нового дня. До великих открытий оставалось меньше года. Но никто об этом не знал, хотя верил своим сердцем. Легенды и сказания напишут о них потом.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Немного истории и статистики