«Спокойно! В лоб этих буйволов не возьмешь. Пусть подойдут ближе и подставят бока».
Дорога из деревни шла к оврагу и, свернув, тянулась вдоль обрыва. Я надеялся, что гитлеровцы на своих огромных, тяжелых машинах не решатся штурмовать глинистый овраг. Так и произошло. Головной танк подошел к оврагу. Открылся люк, из танка высунулся фашист.
«Я его сейчас подстрелю, как джейрана»,- казах Жасымов схватился за автомат.
«Отставить!»
Жасымов нехотя опустил автомат.
Фашист скрылся в танке, и бронированная машина, круто повернув, двинулась вдоль оврага. За ней последовали остальные. На грязно-серых бортах виднелись черные кресты, обведенные белым кантом.
«Еще чуть-чуть. Пусть подойдут поближе…»
Танки, гудя моторами и грохоча гусеницами, быстро двигались вдоль оврага. У нас нервы натянуты до предела. Артиллеристы застыли на своих местах. Когда головной танк сравнялся с нашей позицией, я взмахнул рукой:
«Огонь!»
Сухо грохнул выстрел, и над головным танком искристым фонтаном взметнулось пламя взрыва. Снаряд угодил под самую башню и заклинил ее.
«Бери ниже! Огонь!»
Как я уже говорил, у нас были бронебойные снаряды новой конструкции, полученные перед выходом на позиции. Хваленая крупповская сталь не выдержала. Второй снаряд, пробив бортовую броню, попал в снарядный ящик. Раздался оглушительный взрыв. Плоская квадратная башня с тяжелой длинной пушкой, подброшенная взрывной волной, отлетела в сторону. Танк охватило пламя. Огонь безжалостно уничтожил останки генерального конструктора и рослого эсэсовца, начальника его личной охраны. Да, в тот момент мы даже и не подозревали, что точным попаданием нанесли такой непоправимый урон фашистскому танкостроению.
«По второй машине - огонь!»
Дым и бурое пламя плеснули из второй машины.
«По третьему - огонь!»
И третий танк запылал, словно он был сделан не из сверхпрочного металла, а из дерева и пакли. Гитлеровцев охватила паника. Они стали выскакивать из машин и спасаться бегством. Несколько последних танков, замыкавших колонну, поспешно дали задний ход. Но в четвертом танке, остановившемся чуть наискосок нашей пушки, решили принять бой. Развернули башню, и тяжелый одноглазый ствол начал шарить по кустам, ища замаскированное орудие. Исход боя решали секунды.
«По четвертому!»
Но из жерла пушки противника выплеснулось пламя. Земля качнулась под нами. На месте нашей машины зияла огромная воронка. Водитель и сержант Якушин были убиты. Наводчик Тихомиров стонал с перебитой ногой.
«Товарищ начальник, я живой!» - кричал оглушенный Жасымов.
У пушки было повреждено колесо, и она накренилась набок. Я вскочил и кинулся к ней. Успеть бы! Только бы успеть!..
«Разворачивай! Быстрее!»
Вдвоем, не знаю, откуда взялись силы, мы развернули пушку. Зарядили. Опережая на какую-то долю секунды гитлеровцев, выстрелили. В предрассветной мгле запылал четвертый факел. Тяжелый длинный ствол беспомощно ткнулся в землю.
Гитлеровцы больше не сопротивлялись. Бросив два исправных сверхтанка, они в панике бежали назад, в деревню… А мы с Жасымовым вели по ним из разбитой пушки беглый огонь, пока не подоспели наши.
Тайна грозных «королевских тигров» перестала существовать. Через неделю один из танков, новенький, ни разу не выстреливший, сделался очередным экспонатом на выставке трофейного оружия в Московском парке культуры имени Горького.
А после войны, когда я учился в военной академии,- закончил полковник,- товарищи, разбиравшие архив последней штаб-квартиры Гитлера, сообщили мне, что офицеры генерального штаба так и не решились доложить фюреру о разгроме особого 502-го батальона тяжелых танков и о бесславной гибели генерального конструктора «королевских тигров», зловещего «панцерфатера» - отца танков - барона Вильгельма фон Шилленбурга.
3
Прошло несколько дней, и Валерий втянулся в хлопотливую будничную работу офицера ракетного подразделения. Дел было много, и всюду он хотел поспеть. Напряженный ритм воинской жизни увлек и подчинил. Валерию порой даже казалось, что он никуда не уезжал и в боксерских соревнованиях не участвовал. Зато он часто вспоминал рассказ полковника о разгроме батальона тяжелых танков, особенно о гибели генерального конструктора фон Шилленбурга. Эта фамилия у боксера не выходила из головы. Полковник Щетилин уничтожил одного из баронов, может быть, отца, а он, Валерий, не смог победить на ринге баронского отпрыска…
Наступил март.
Солнце поднялось выше, и в полдень в таежных дебрях, окружавших гарнизон, запахло весной. Еле уловимые приметы близкой весны блуждали и по округе. Все чаще стали появляться в сером свинцовом небе ослепительно голубые окна. Зимний снег приобрел весенние краски и оттенки. Приглядись в солнечный день: на открытой лужайке он то золотисто-розовый, то голубой, а в тени, под кедрачами и елями, он густо-синий. И тихими лунными вечерами плывет над снегами нежный опаловый цвет. Идешь на лыжах, и снег вокруг переливается звездами.