Глава 7
Максим уверенным шагом направлялся в госуниверситет. По средам каждую неделю в спортзале проходил урок физкультуры, и поэтому небольшой рюкзак, заполненный формой для занятий, был похож на туго накачанный футбольный мяч. Он ничем не выделялся из толпы, а наоборот, казалось, сливался с массой безвкусно одетых студентов: куртки немарких цветов, джинсы и головные уборы, преимущественно бейсболки. Двери второго корпуса университета безропотно открылись, впустив его и дюжину таких же, как и он, студентов, жаждущих знаний. К середине пятого часа, устав грызть гранит науки, студенты дружной, галдящей толпой высыпали из стен альма-матер и рассосались по близлежащей окрестности. Максим посмотрел на часы: до назначенной встречи оставалось полтора часа.
«Хватит еще времени купить цветы и небольшой торт», — сказал он себе и запрыгнул в уже закрывающиеся двери троллейбуса.
Уже через час он, опасаясь упасть, осторожно спускался по отбитым в некоторых местах серым бетонным ступенькам в подвал дома, где располагался продовольственный магазин. На вывеске магазина рука художника отчетливо указала режим работы, санитарный день, и странное название магазина — ООО «Г.Г.Г.Г». Более дурацкого и глупого названия ему еще не приходилось встречать.
В магазине, кроме продавщицы, стоящей за прилавком, под выкрашенным в белый цвет потолком с редкими желтыми разводами, весело жужжа, летали большие, жирные мухи.
— Мне, пожалуйста, торт «Наполеон», — вежливо попросил покупатель и, достав сторублевую купюру, протянул ее продавщице. Продавщица, немолодая женщина с массивными золотыми кольцами на отекших пальцах, нехотя посмотрела на покупателя и, не проронив ни слова, медленно встав со стула, вынула торт из витрины холодильника. На ее лице можно было прочитать полное и доскональное досье на покупателя, бесцеремонно потревожившего ее покой. Отсчитав безошибочно сдачу, она высыпала ее на помятую пластиковую тарелку рядом с кассовым аппаратом. Максим намеревался попросить перевязать торт, но в последний момент осекся. Он поймал себя на мысли, что лучше донесет его так и дойдет до места назначения в срок, а не будет битых полчаса собачиться с женщиной по поводу полуметрового куска шпагата.
Купленный торт минут двадцать трясся в руках хозяина, пока не остановился у одной из железных дверей, выкрашенной в нейтральный светло-коричневый цвет в одной из многочисленных панельных девятиэтажек, густо расположенных в микрорайоне «Металлург». Назвали его так из-за проживания здесь доминирующего количество жителей, работающих или работавших на Ижевском металлургическом предприятии «Ижсталь», который во времена развитого социализма в огромном количестве ударно возводил жилые дома для своих работников. Юноша нажал на кнопку, над которой была приклеена табличка с цифрой девять. Вслед за раздавшейся звонкой трелью звонка в коридоре квартиры послышались шаги и возня с внутренним замком. После непродолжительного боя замок сдался, отперев металлическую дверь квартиры.
— Привет, любимый, — Оленька радостного встретила гостя, пропустив его в квартиру. Не дав опомниться, она поднялась на цыпочки, чтобы достать до щеки Максима. Гость ощутил возбуждающее прикосновение теплых нежных женских губ на своей покрытой мелкой щетиной щеке и в ту же секунду одарил свою любимую ответным поцелуем.
— Мы тебя ждем, особенно я, — заворковала девушка, помогая гостю раздеться в прихожей.
— Немного задержался, — извинился он и вопросительно посмотрел в большие глаза своей любимой. Юноша не смог найти в них ни капли страха за судьбу сегодняшнего вечера, от решения которого зависела их дальнейшая жизнь. Любимые и узнаваемые из миллиона светло-карие глаза излучали только безмерную любовь к нему. Ему стало так невыносимо обидно и больно за себя, что он, сильный мужчина, не может совладать со своим внутренним страхом.
Этот страх не давал ему спокойно спать последнюю неделю с того момента, когда он предложил руку и сердце Оленьке, стоя у пирса пруда. Он никогда не забудет, как его трясло мелкой дрожью, хотя температура устойчиво застыла на отметке одиннадцать градусов выше 0. Сердце готово было выпрыгнуть из груди и скрыться прочь, но вместо этого он неимоверным желанием заставил себя выдавить слова любви и банальные фразы о вечной верности. Он и тогда посмотрел в чистые и спокойные глаза своей суженой, увидев там единственный ответ: «Да». Она закрепила свое решение ласковым поцелуем, обняв своими тонкими ладонями его щеки.