— Ну чё, чё купим: водяру или «Ясон»? — живо поинтересовался душегуб, отдав право выбора насильнику.
— Это, давай лучше водяру, я так давно ее не пил, — зажегся новым витком примирения горбун.
— Хорошо, о’кей, — великодушно вымолвил рыжеволосый карлик и уверенной походкой зашагал к манящим впереди огням.
Приземистый металлический ларек пользовался неслыханной известностью и популярностью после десяти часов вечера, когда ближайшие магазины уже были закрыты. Ненагулявшаяся, стекшая отовсюду пьяная толпа стояла рядом и шумно гудела. Кто-то стоял в очереди, кто-то жалостливо просил копеечку, кто-то, отойдя в сторонку, видно, душимый жаждой, с нетерпением распивал купленную секундой назад «лекарственную жидкость». Каждый из них был заинтересован в друг друге: хозяин ларька азербайджанец Галиф жадным взором каждое утро подсчитывал прибыль от нескончаемого ночного посещения его торговой точки, благодаря всевышнего Аллаха за падких на спиртное русских дураков; покупателей же в свою очередь интересовало выгодное местоположение ларька, а особенно дешевизна продукции. «Русские дураки» даже и не подозревали, что низкая цена водки обусловлена каждонедельным приездом непривлекательной «котомки» бежевого цвета, которая исправно доставляла суррогатный спирт для его дальнейшей расфасовки по водочным бутылкам. Это предприятие на сто процентов устраивало все, замешанные в этом деле, стороны. С учетом двух с половиной отданных попрошайкам рублей, денег убитой девушки хватило на приобретение пары бутылок поддельной водки и нехитрой закуски. Погрузив покупки в пакет, странная по виду парочка двинулась к дому карлика. Войдя в дом, палач любовно расставил провиант на кухонный стол.
— Слышь. Толян, ну это, прости меня за это, что я там в автобусе ляпнул, — виновато начал извиняться Александр, решив, что сейчас как нельзя лучше сложилась располагающая к дружелюбию обстановка. — Я это, не подумавши сказал. — списывая на сиюминутно одурманившую голову дурость, признался подельник и с виноватой маской, приклеенной на лице, посмотрел на рыжеволосого главаря. Непостижимым и необъяснимым для него образом этот низкорослый карлик, дотягивающий лишь до груди, полностью подчинил его, держа на поводу непререкаемого животного страха. Так и в окружающей нас природе слабая мышь, нашедшая ахиллесову пяту у непомерно огромного рядом с ней слона, способна вызвать в нем приступ дикого ужаса.
— Да ладно, хрен с тобой, — великодушно отрезал Ижевский маньяк, занятый сервировкой стола.
— Да, ничё себе сегодня улов, — провел томным взглядом гость по расставленной на кухонном столе провизии для предстоящего веселья. — А это, как тебе деваха? Правда, как сладкий персик! — с восхищением произнес горбун, закатывая глаза. Сладостные воспоминания о нежном, молодом женском теле будоражили разум, вычеркивая все остальные ненужные мысли и размышления.
— Да, ничё. — буркнул себе под нос палач, изрядно утомленный больной темой, коварно бьющей под дых. Признаться в собственной мужской слабости себе и другим у него не хватало мужества.
После окончания школы, где оценки по многим предметам заботливыми преподавателями были натянуты до тройки, рыжеволосый мальчуган поступил в ПТУ, пополнив огромную орду будущих рабочих. Так же незаметно, как в школьных стенах, проходили месяцы, скапливаясь в годы. Когда сверстники уже вовсю познавали таинства женской сущности, он стыдливо опускал глаза, быстро проносясь мимо противоположного пола. Может быть, ему еще долго пришлось бы подчиняться могущественному комплексу неполноценности, доминирующему в нем, если бы на одной из студенческих дискотек не подошла к нему молодая девушка.
— Меня зовут Наташа, давай потанцуем, — пригласила она на медленный танец и протянула пухленькую руку. Оставшийся вечер пронесся для Анатолия как в сказке, с единственной разницей в том, что в этой сказке он выступал в роли приглашенной на бал Золушки. Деревенская девушка из Киясовского района с притягательными ямочками на круглом, простодушном лице без остатка завоевала свободное для любви сердце низкорослого поклонника. Не единичны примеры, где высокое и чистое чувство любви способно творить чудеса, превращая даже самое гадкое чудовище в прекрасного принца. Вспыхнувшая в сердце, подобно яркому костру, любовь изменила привычный ход жизни низкорослого студента, наполнив разумным смыслом пустые, чередующиеся дни. Он чувствовал в себе перемены, осознавая, что место, долгое время предназначенное для невиданного ожесточения навесь мир, занимает всепоглощающая, безмерная любовь. И на этот раз великое чувство между людьми одержало верх над больным разумом, еще раз доказывая свою силу в порочном и неустойчивом мире.