— Твою мать, нет! — вырвался рев из мужской груди. — Нет, этого не может быть! — разрывая голосовые связки, орал Андрей.
Жгучая боль, возникшая в голени, мгновенно отрезвила разум. В ногу, чуть повыше ступни вонзил острые, как нож, костяные фаланги пальцев подползший покойник. Он разорвал неплотную брючную ткань, оставив пару глубоких рваных разрезов.
— Ах ты, тварь, никак сдохнуть не можешь. — не в силах сдержать эмоции, проголосил Авакулов, глядя на того, в которого он несколько раз выстрелил и ошибочно предполагал, что расправился с ним.
Развернувшись, сержант ногой ударил в голову лежащего на земле покойника. Ботинок пробил трухлявые кости черепа, как папье-маше, и с легкостью погрузился вглубь черепной коробки. Мертвец обеими пальцами рук ожесточенно впился в ногу молодого инспектора, оставшуюся в глубине черепа. Новая боль захлестнула разум.
— Да что это такое, господи? Почему ты никак не сдохнешь? — не понимая, что происходит, от отчаяния и злобы громко закричал милиционер.
Он остервенело замахай оказавшейся в капкане ногой. Но крепкие костяные наручники намертво вгрызлись в живую плоть. Нога Авакулова, казалось, слилась с восставшим из царства теней в единое неразрушимое целое, где каждое движение ноги с синхронной точностью исполняло тело мертвеца, шаркающее по земле. Но вдруг он отчетливо услышал хруст, а затем второй. Руки нападавшего, оторвавшись от предплечья, рухнули вниз.
— На, получай! — истошно завопил сержант, одурманенный мнимым шансом на легкую победу и продолжал наносить удары нижними конечностями по извивающемуся покойнику.
Милицейские кожаные ботинки, ломая на своем пути мягкие, словно картон, человеческие кости, превратили корчившегося на земле нападавшего через некоторое время в неподвижное, темное месиво.
— Ну что, тварь, умер? — радостно засмеялся он. — Умер ты, урод! — закончил он и добавил удар в то место, где раньше был отвратительный, покрытый комками грязи череп.
Его взгляд еще секунду задержался на месиве, подсознательно ожидая, что покойник вновь встанет. Эта пролетевшая секунда показалось вечностью. Но гора, состоящая из переломанных костей и фрагментов смрадно пахнущей гнилой плоти лежала на земле, не подавая признаков жизни. Андрея трясло от истеричного смеха, вылетающего из глубины сходящего с ума сознания. Сержант патрульной службы попятился назад и, положив голову на крышу машины, зарыдал. Милиционер был на грани безумия, отделяющей тонкой невидимой линией здорового человека от душевнобольного. События, произошедшие с ним за последнее время, не укладывались в привычное понимание вещей и предметов. Словно мир перевернулся, вывернув наружу зловещее нутро. Что-то вновь заставило его обернуться, предвидя неладное, творившееся за спиной. Он увидел, как мертвый напарник тяжело встал. Из глаз уродливым отростком свисала болтающаяся рука убийцы, которая заканчивалась на середине груди нового зомби. Но Авакулов был готов поклясться, что холодные губы лейтенанта искривились в насмешливую улыбку. Сержант, захлебываясь слезами, поднял пистолет и трясущимися руками разрядил обойму в напарника. Новый воин мертвого царства, подобно резиновому мячику, отскочил назад и рухнул в ноги к толпе поднятых из могил покойников, решительно приближающихся к живому. Милиционер направил огнестрельное оружие на толпу и нажал спусковой крючок. Пистолет лишь тихо щелкнул, известив о пустой обойме. Он приподнял руку и с силой запустил ненужный кусок металла в мертвецов. Пистолет темным пятном пролетел над головами приближающейся смерти и скрылся из вида. Андрея охватила паника, заставившая, несмотря на боль в ноге, бежать. Бежать гуда, где он сможет найти помощь.