Охранник с озарившим лицо внутренним умилением осторожно схватился за холодный металлический стержень лома, кажущийся нереальным миражом, странным образом возникшим в полутемном подвале. Когда пальцы плотно обвили круглый черенок, он резко выдохнул из себя скопившийся внутренний страх и неуверенность.
Глава 52
Поставленная на выложенный плиткой парапет домашнего бассейна восковая свечка горела ровным огнем, озаряя подвальную комнату. Прижавшиеся друг к другу жена и дочь вырисовывались в неестественном мистическом цвете, подходящем больше для осуществления какого-то запрещенного оккультного обряда. Сначала Дмитрия волновал этот слившийся воедино женский союз, изрядно подпитываемый обильными слезами. Но спустя некоторое время он здраво посмотрел на это с другой стороны. Теперь он усомнился в кажущейся на первый взгляд глупости женского сближения. Оно скрывало за видимой стеной мучительного безумия не видимую для внешнего созерцания женскую поддержку и помощь друг другу. Они выплескивали из себя чудовищный, не поддающийся восприятию, обжигающий страх, выходивший из них с перемежавшимися всхлипами, стонами, криками и морем слез. Мужчина в полной нерешительности стоял поодаль, наблюдая за столь мощным всплеском эмоций. «Пусть успокоятся». — через некоторое время сказал он сам себе, осознав, что на быстрый исход поединка здравого женского рассудка с пульсирующим ужасом не приходится рассчитывать. Сев на пластиковый стул, он погрузился в неспешную за последнее время череду размышлений. Они перенесли его на несколько лет назад, когда, отправляясь вместе с семьей в очередное заграничное путешествие, он предварительно заехал в одну из фирм, занимающихся бронированными сейфами и дверьми. По рекомендации торгового менеджера, вьющегося как пчела вокруг плодоносного нектаром цветка, в подвале установили стомиллиметровую стальную дверь с выходом сигнализации на пульт вневедомственной охраны. Ее мощные засовы были призваны надежно охранять небольшой сейф, вмонтированный в кирпичную стену подвала. Цена в одну тысячу двести долларов на сегодняшний день в цвете произошедших событий не выглядела чрезмерно огромной и разорительной. Тем более толщина двери гарантировала абсолютную защиту от вырвавшихся из многолетнего заточения многочисленных толп оживших покойников, о чем даже и не подозревала торгующая компания. По измученному лицу автомобильного бизнесмена пробежала никем не замеченная искорка радостного блаженства, когда он по достоинству оценил дорогостоящую стальную дверь, закрывающую вход в подвал. Свеча догорала полуторасантиметровым огрызком, когда обессиленные от слез и истерики женщины немного успокоились. Внезапно наступившая тишина заставила Дмитрия вернуться обратно в реальный мир. Наталья опухшими от слез глазами смотрела на дочь, обвившую ее тонкими ручками. Столько переживания, любви, страха за своего ребенка он никогда в ее взгляде не видел.
— Наташенька, любимая моя, — на пониженной ноте затянул муж, встав со стула, — не беспокойся, все хорошо. Они нас не достанут. Не беспокойтесь, мои любимые девочки, — закончил он недлинный монолог и жадно обхватил руками самых близких на всей планете женщин. Объятия были недолгими. Только крепкие мужские руки легли на сгорбившуюся спину Натальи, она отбросила их, будто они источали весь жар пламенного ада. Дмитрий непонимающе уставился на жену. Жена подняла заплаканные глаза вверх, а когда их взгляды встретились, стыдливо опустила взор вниз. Глава семейства потупил глаза, бессознательно повторив путь женского взгляда. В следующий момент он просто застыл, словно вся кровь разом превратилась в разрывающий непрочные сосуды лед. За свисавшим концом черной кожаной куртки обозревался абсолютно обнаженный нижний мужской торс. Он за секунду скрестил руки, подражая футбольным защитникам перед ударом штрафного мяча, и короткими шажками попятился обратно. «Как так, этого не может быть! Боже, какой я болван! Какой я кретин, явиться голым в свой дом». Его лицо жарко вспыхнуло и приобрело пунцовый оттенок, утонив в нем мужественный вид. Но, впрочем, угасающее пламя свечи, трепыхавшееся огненными крыльями, спасло неверного мужа от вероломного, прилюдного сгорания в костре стыда. Голый человек осторожно сел на пластиковый стул, впервые за последнее время почувствовав пятой точкой холодной и неудобный каркас сиденья. «Неужто я все это время был полностью раздет?» — задал он себе немой вопрос, погрузившись на некоторое время в пучину воспоминаний. Вырванные кадры, выстроившись в ряд, забегали перед глазами, напоминая о жутких и кошмарных сценах, произошедших сегодняшней ночью. Они были нереальны и больше смахивали на плод фантазии больного человека. Медленная и тщательная реконструкция воспоминаний ночи привела к неутешительному выводу, которого он больше всего боялся. Обнаженный мужской торс несколько скрывала кожаная куртка еще с загородной базы. «Боже мой! Я бегал, словно ощипанная курица, на глазах у многих!» — чуть не вслух вскрикнул он, покрывшись новой порцией багровой краски. В этот момент он ощутил что-то теплое и необычайно легкое, спикировавшее ему на колени.