— Тогда мы их найдем. Потерпи еще немного.
Понимая, что дальнейший разговор бесполезен, Валиант вздохнул и направился к выходу из кабинета. Открыв дверь, он заметно сощурился от холодного света энергосберегающих ламп и первые несколько шагов проделал медленно, с трудом борясь с желанием прикрыть глаза рукой. Дрейк следил за ним, пытаясь представить себе, насколько его глаза могут быть чувствительны к свету. Он понимал это лишь в теории, но не мог представить себе ощущения.
— Валиант, — окликнул он, последовав за клиентом в коридор. — Я понимаю, что, рассказывая о «Кресте», ты о многом умолчал. Особенно о том, что касается Джеймса Харриссона, поэтому я навел некоторые справки. Одна история мне особенно бросилась в глаза. Ничего не хочешь мне рассказать? Возможно, так мне будет проще искать твоего информатора…
Некоторое время ответа не было.
— Я ничего не знаю об информаторе, кроме того, что уже тебе сказал. Мне больше нечего тебе изложить о том, что касалось бы дела. А Харриссон… просто имей в виду, что для меня он особенно опасен. Где бы ни находился, чем бы ни занимался, он обязательно последует за мной. Как минимум, потому что так поступили бы все его предшественники.
— Что-то мне подсказывает, что здесь интерес больше личный.
— Личный, — тут же подтвердил клиент, отведя взгляд. — Но к вопросу, которым занимаешься ты, это не имеет никакого отношения. Если б имело, я рассказал бы все, что нужно.
— Ясно. Я это учту.
— Информатор и проверка его сообщения на подлинность, — напомнил Валиант, прищуриваясь. — Вот, что важно.
— Я отыщу его. Скоро.
— До встречи, Дрейк, — кивнул на прощание Валиант и направился к выходу.
Когда клиент скрылся из виду, Дрейк тихо хмыкнул себе под нос и вернулся в свой кабинет, где тут же открыл ставни и впустил внутрь дневной свет.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВИДЕО ВЕКА
1
В каждой семье наступает момент, когда ребенок вырастает, и нужно отпустить его в мир под названием «взрослая жизнь».
Майкл и Мэри Уиллоу всегда хотели, чтобы их дом был наполнен детскими голосами. Мэри Локленд росла в большой семье: у нее было трое братьев, и она привыкла к шуму и веселью. Будучи подростком, она была убеждена, что никогда не выйдет замуж, ведь для нее идеалами мужчин были братья и отец, глядя на которых девушка задавала своим избранникам крайне высокую планку. Однако судьба сделала Мэри подарок и во время обучения в колледже свела ее с Майклом Уиллоу, который завоевал ее сердце, был тепло и радушно принят семьей, а уже через два года стал ее неотъемлемой частью. Подруги пытались отговорить Мэри от свадьбы в столь юном возрасте, но она, как всегда, слушала только собственное мнение. Стоя у алтаря и чувствуя себя самой счастливой девушкой на свете, она вовсе не считала, что девятнадцать лет — неподходящий возраст для замужества. Для нее любой возраст был подходящим, если судьба свела ее с человеком, которого можно было назвать своей настоящей любовью.
Мэри и Майкл очень рано захотели детей, однако любимая дочь родилась лишь через три года, а после родов врачи сообщили, что больше Мэри не сможет родить. Весть оказалась для девушки шокирующей и страшной, однако счастье рождения дочери пересилило горькую новость. Майкл поддерживал Мэри во всем. Он имел обыкновение говорить, что раз река жизни распорядилась так, чтобы наградить их лишь одной дочерью, стало быть, ее судьба будет прекрасной и особенной, а значит, потребует всего внимания родителей. Эти слова очень тронули его молодую супругу, и подтолкнули ее к тому, чтобы дать новорожденной малютке имя Ривер[1].
Детство девочки было ярким и активным, и родители не могли нарадоваться успехам дочери. Дом полнился смехом, уютом и теплом, и даже моменты слез и расстройств переносились в сплоченной семье Уиллоу легко, потому что делились на троих. Майкл благодарил Бога за то, что его семья счастлива и здорова, и мечтал дожить до дня, когда увидит своих внуков.
Но он не брал в расчет, что настанет день, когда Ривер вырастет, и ее смех перестанет наполнять дом. Когда девушке исполнилось восемнадцать лет, она окончила школу и выразила желание поступить в Стэнфордский Университет, чтобы учиться на юриста. Уже два года она училась, и приезжала домой только на каникулы и праздники.
Ривер знала, что каждый раз, когда она возвращается, мать расцветает на глазах, но девушке было мучительно больно видеть ее грусть, когда наставало время снова уезжать. Мэри, разумеется, гордилась своей дочерью и не хотела ни в чем ее ограничивать, но, расставаясь, она лишний раз понимала, как быстро летит время и как скоро ее дорогая дочка упорхнет от нее насовсем.