В ту ночь портал был уничтожен. А я совершил последнюю глупость в жизни. Вместо того чтобы закрепить успех и помочь иным раскатать институт по камешку — вступил в переговоры, ведомый все той же глупой мыслью — это не моя война. Потребовал вернуть птенцов, люди попросили заверение в том, что вампиры безопасны для них.
Люди отдали моих детей и получили возможность надеть на меня ошейник.
Я уже упоминал, что безмозглый дурак? Тысячи лет жизни и единственное достижение — безумная самоуверенность. Беспочвенная убежденность, что смогу избавиться от этой полоски в любой момент.
Мы ушли, оставили прочих существ, напавших на институт, на верную смерть.
Невеста рыдала. Умоляла уходить, а я успокаивал, смеялся, думая, какая она еще глупенькая. Оказалось, Алия намного умнее своего создателя.
Люди явились утром. Окружили гнездо, прозванное ими муравейником — действительно, похоже. И вперед вышел он — Раян Наори — человек, с которым мы только прошлой ночью договорились. Худой, высокий, с зализанными темно-русыми волосами и холодной улыбкой на тонких губах.
— Что вам нужно? — я говорил сверху, не желая отходить от испуганной невесты.
— Всего лишь пришел проверить, действует ли наш прибор! — закричал в ответ мужчина, задрав голову и прикрыв глаза рукой — солнце отсвечивало от гнезда. — Не хотелось бы еще раз проснуться как этой ночью! Позволите мне войти?
— Один! — бросил коротко, признавая его право.
И Наори вошел, поднялся в мои покои. По-хозяйски огляделся. Взглянул через забранное деревянной «шторой» окно-вход на своих людей, оставшихся внизу. Его бесцеремонность разозлила — Алия боялась солнца.
— Вы хотели проверить! — процедил я, готовый в любой момент вышвырнуть зарвавшегося человека через стену.
— Ах да, конечно! — повернулся ко мне Наори, доставая что-то из кармана.
Ожидать от этих существ чего-то подобного было невозможно. Тело сковал странный, неестественный паралич. С все нарастающим страхом я напрягал мышцы, рвался из захватившей воли, но не мог противиться словам человека.
— Хорошо! — радостно осклабился Наори, понимая, что команду стоять и не двигаться, я преодолеть не смог. — Уничтожь своих созданий! — ласково с любопытством в глазах велел этот ублюдок.
Я орал! Пытался подавить чужую волю! Шел и вырывал сердца своим близким. Выталкивал сотворенных на свет солнца и остановился только рядом с Алией. Не по своей воле. Наори приказал.
— Стой и смотри! — сухая команда и ужас, что сковал не хуже слов человека.
Желание Наори не отпускало. Словно птенец перед волей сотворившего был я бессилен против него. Лишь обжигающая слеза смогла преодолеть действие прибора. Поползла по щеке, став единственным признанием моих чувств.
Человек отворил окно, впустив в комнату смертельные лучи. Алия умирала долго. А я стоял, не в силах пошевелиться. Только кричал мысленно, просил, умолял. В конце почти преодолел действие прибора, но Наори, почувствовав что-то, отключил сознание от мира: воткнул в шею иглу и вел обжегшее жилы вещество.
Люди долго не могли найти, как меня контролировать и погрузили в сон. Сколько проспал, не знаю. Они разбудили сегодня, напоили теплой кровью.
Теперь я вновь был распят в холодном стенде, голоден, опустошен и унижен. Тело оплели провода из металла и пластика. Присосались к коже датчики, в жилах торчали иглы и трубки, а вокруг ходили люди в белых одеждах. Люди, которых я считал слабыми и неспособными ничего противопоставить первородному вампиру.
Глава 1
Несмотря на то, что люди теперь были отрезаны от своего мира, они сохранили некоторые технологии, а возможно, нашли новые способы ими пользоваться, пока я спал.
Сколько же времени прошло?
Гул приборов, каждый их щелчок встречал с замиранием сердца. Слишком сильны были воспоминания о начале пребывания здесь. Тогда люди изучали мои способности, и даже думать об этом было больно. Но в этот день пытки так и не начались. Белые халаты лишь снимали показания приборов, словно желали узнать, не вышел ли я из строя за время сна. Глупые мысли и паршивость ситуации заставили рассмеяться, тихо и хрипло. Один из людей, старикашка с огромной лысиной и длинным носом-крючком, заглянул в лицо, пытаясь понять, что вызвало такую странную реакцию.
Еще несколько томительных минут ожидания. Старик возился за спиной, обдавая пьянящим запахом пищи. Хватка ошейника внезапно ослабла, а после ненавистная полоса и вовсе исчезла с шеи. В такое поверить было сложно, и несколько мгновение я потратил на глупое осознание. Когда же понял, дернулся вперед, рванул из креплений руки, но конструкция держала крепко. Ученые заволновались, сбились кучкой, опьяняя запахом страха. Не сразу разобрал, отчего болит горло, оказалось, я смеялся, безумным, злым смехом. Но свобода закончилась так же внезапно, как и пришла. Шею обхватила другая полоска. Сжала, сдавила, перекрывая путь смеху. Бессильный рык разодрал измученное горло. Стенд отпустил резко, и я, вывалившись из креплений, рухнул на пол. Едва удержавшись, чтобы и вовсе не распластаться на нем беспомощным щенком.