Две молодые княжны, две неразлучные подруги с самого детства в данный момент занимались абсолютно разными делами. Алина не сводила взгляда голубых глаз со старинных трактатов из личных архивов магической академии Петра. А вот Прасковья наоборот. Девушка работала с источником. Ведь с самого рождения теории, та предпочитала практику.
— Куня, достаточно, — тихо произнесла Трубецкая, не сводя прищуренного взгляда со свитков.
— Еще… чуть-чуть… до предела… — прозвучал надтреснутый голос Потёмкиной, отчего тьма во время слов на миг померкла, но вернулась почти сразу в устойчивое состояние.
— Время вышло. Перенапряжешься и схлопочешь откат от опустошенного резерва, а твой отец, брат и сестра после будут отчитывать меня, — посмурнела на секунду боярышня, а голос её внезапно посуровел. — Хватит, Куня! Я не шучу!
Почти тотчас кромешная тьма после возгласа Трубецкой расступилась, и глазам предстала распластавшаяся на полу от усталости изнеможенная Черная Боярышня, которая обливалась градом пота.
— Вре… дина… ты… — тяжело дыша и сглатывая, отчитала девушка свою подругу, не в силах пошевелить даже рукой.
— У тебя и так во всей академии из всех студентов самый раскачанный резерв, и всё благодаря твоему направлению и предрасположенности к тьме, — отмахнулась Алина, и не думая злиться на собеседницу.
— Хочу еще… больше… — широко улыбнулась девица. — Всех за пояс… заткну.
— Даже своего деда, императора, всех уникумов и именитых изгоев в империи? — поддела ту с насмешливой ухмылкой подруга.
— Нет… кроме них… — скривив своё личико, выдала Прасковья, после недолгого размышления. — Умеешь же ты испортить… хорошее настроение.
— Ты и так сильна. И кто из нас еще вредина! Вспомни, что творила в академии! — деланно возмутилась Трубецкая.
Но начавшуюся девичью перепалку вдруг остановил сигнал уведомления, которые пришел почти одновременно на телефоны обеих княжон.
— Алиша… посмотри… чего там… — еле ворочая языком от усталости, отозвалась Куня, прикрывая веки.
После нескольких секунд созерцания экрана телефона Трубецкая внезапно расплылась в широкой и лукавой ухмылке.
— Лазарев добавляется в друзья, — но взгляд её почти сразу нахмурился. — Причем с пустым профилем. Что за лентяй?!
— Этот грубиян и наглец?! — рассердилась тотчас Прасковья, резко раскрыв глаза. — Что-то не больно-то он и спешил. Зачем ты ему вообще дала свои данные?! Даже телефон!
— Потому как за последние сто шестьдесят лет он первый, кто смог прыгнуть с не ограненного до старшего витязя с первым спектром. А за последние триста тринадцать лет он первый восемнадцатилетний, кто умудрился это сотворить, — ткнув в один из трактатов пальцем, что это подтверждал, объяснила Алина, принимая заявку в друзья. — А еще я под…
Но почти сразу та, прикрыла ротик, потому как этой найденной информацией лучше не делиться ни с кем. Покамест. Ведь если она подтвердится, то Трубецкие попытаются первыми привязать к своему роду такого человека. Но всё это пока догадки. Не зря она ним заинтересовалась.
— Что там еще? Ты не договорила… — повернув с любопытством головку к подруге, решила осведомиться Потёмкина.
— Еще я хотела узнать, зачем ты это сделала? — нашла отмазку девушка.
— Не одной же тебе развлекаться! — вспыхнула от негодования Прасковья, трясущимся пальцем подтверждая заявку в друзья. — Зуб даю, что он обычный прилипала и пижон.
— Пижон и прилипала, который отказал двум влиятельнейшим боярским родам и который наблюдал за нами без какого-либо мужского интереса? — рассмеялась заливисто Алина. — Ты сама в это веришь?
— Вот увидишь! — твердо отрезала Потёмкина, уверенная в своей правоте. — Не пройдет и получаса как засыплет нас обеих своими сообщениями, как и остальные прилипалы из знати. Надо же тринадцатый друг и у тебя и у меня! Прилипала! — припечатала та.
— Что ж, коли так, то поглядим… — таинственно произнесла Трубецкая, с ехидной улыбкой наблюдая за всем хаосом в обсуждениях, что начался несколько мгновений спустя.
«На то и был расчет», — хитро усмехнулась в душе магиня.
Час спустя…
Телефон княжон помалкивал.
Два часа спустя…
Всё оставалось по-прежнему, лишь только насмешливая улыбка Недотроги Фиалки росла с каждой минутой наблюдения за подругой.
Три часа спустя…
……
Четыре часа спустя…
— Да этот простолюдин просто издевается над нами!!! — вспылила вдруг Прасковья, глядя на Алину и нарезая круги по своим покоям, со злостью швыряя телефон на диван. — Он что, не знает как пишется слово «смерть»?! Игнорировать нас! Двух боярышень!!! Да он радоваться должен, что снизошли к нему! Совсем страх потерял?!