— Шагайте уже, ценители, — зарделась тотчас Фадеева, а после указала на покупки. — Так и быть, не пропадать же добру.
Если честно, то я до последнего надеялся, что смогу дотянуть до мягкой постели, но, увы, мой многострадальный организм был с этим не согласен. Сделать я смог всего один шаг, а после как обычный мальчишка споткнулся на ровном месте и провалился в беспамятство.
Лишь напоследок услышал взволнованные голоса Кострова и Риты:
— О как… перестарался всё-таки… а я уж думал, когда он отключится…
— Несите его ко мне… быстрее…
Пришел в себя я, как и всегда, с ноющей болью в груди и лёжа на мягкой постели в пристанище Риты, вот только практически сразу обострённый реанорский слух зацепился за мерное сопение и женские крикливые стоны.
Причём сопение слышалось прямо у меня под боком, а вот стоны, и женский голос, показавшийся мне знакомым, доносились из-за приличного расстояния, а точнее даже другой квартиры.
Похоже, Лене в обществе Соловьёва и Кострова ой как не спится. Или они не дают ей спать. Пришлось даже унять своё чутьё и, абстрагировавшись от всего, наконец, опустил свой взор себе под бок и почти сразу наткнулся на ярко-серые глаза Риты.
Девушка уже не спала и не сводила с меня пронзительного взгляда.
— Как понимаю, я потерял сознание, и вы обо мне опять позаботились… благодарю вас. Спасительница, а вы весьма привлекательны в этом… кхм… наряде, — от столь вопиющей сексуальности даже у меня в горле пересохло, и на мгновение я просто охрип.
Я же всё-таки мужчина и весьма падок на красивых и роскошных женщин.
На девушке была надета короткая просвечивающаяся блузка, под которой невооруженным глазом было видно черное кружевное белье. Весьма откровенное. К тому же длинные русые волосы ниспадали водопадом по спине и объемному декольте, а вкупе с очками и легким макияжем создавался до безумия возбуждающий образ.
— Я… я не знала… как тебя отблагодарить… и вот… решилась… Просто у меня более ничего нет… я подобным уже лет шесть… не занималась… и это всё… с прошлой работы… Как понимаешь… я уже давно не невинность… — смущаясь и еле выговаривая слова, прошептала девушка, не желая встречаться со мной глазами.
Так вот значит, для чего она всё это подготовила. Бывшая жрица любви, а стесняется, как дитя херувима.
От такого простого умозаключения, слабая улыбка сама собой отобразилась на лице.
Но сейчас лучше разъяснить всё раз и навсегда.
— Рита, если ты таким образом желаешь мне отплатить, то лучше уйди прямо сейчас. Ты мне ничего не должна. Ты помогла мне, я тебе отплатил тем же. И сделай это скорее, потому как от таких предложений я никогда не отказываюсь. Я не так хорош, каким ты меня сейчас считаешь, и поступил, таким образом, не из-за того, что добр, а из-за того, что эгоист. Ты… ты и… Лиза, напомнили мне кое о чем. О том, что давным-давно отняли…
Но девушка вдруг медленно прильнула своей грудью ко мне, с теплотой обвила своими руками мою шею, и уже более собранным голосом зашептала на ухо:
— В моей жизни мне никто и никогда не помогал. Я слабачка и всегда от кого-то зависела. Но объявился ты. В отчаянии я дала тебе нерушимую клятву в своём сердце… если ты вернешь мне Лизу, я стану для тебя той, кем ты только возжелаешь. Ты… исполнил обещанное. И я не вправе воспротивиться. Да, такие заветы распространены среди дворян и одарённых, но они священны также среди простолюдинов. Многие именно таким образом приводят в свой дом наложниц или же… Слабые женщины порой ищут себе защиту, — дрожащим голосом просветила меня она. — Я сама себе сейчас противна…
Хм, хорошо хоть честно призналась, а не про мимолётную любовь начала говорить. К тому же здесь даже подобные ритуалы имеются. Интересное тут общество… Надо же, а ведь она боится, что я не соглашусь.
Да и чего греха таить, сейчас я был возбужден как никогда прежде, а уж когда податливое женское тело само проситься к тебе… Да и секса у меня не было сам не знаю сколько… Одна лишь Бездна ведает сколько я просуществовал осколком души в чертогах богини Смерти.
— Тогда запомни, Рита Евсеева, — я мягко обнял девушку и аккуратно опрокинул её на постель и с нежностью поцеловал алые губы и сразу же отстранился. — Такими словами как сейчас не разбрасываются. И я принимаю их… — руки уже блуждали по мягкой разгоряченной коже и добирались до всех сокровенных мест, а пальцы проникли под кружевное белье и начали похотливую игру со столь манящей грудью и ореолами сосков, отчего девушка начала слегка дрожать, а после и постанывать. — Но запомни главное, в своей жизни я не терплю только одного… Предательства! В остальном ты вольна делать, что пожелаешь. Предашь меня, и твоя жизнь прервётся в тот же час.