Лицо Бороды после слов Мартына скривилось еще сильнее, изгой даже безмолвно скосил взгляд на рядом сидящих командиров, но те делали вид, что полы и деревянные стулья в эту ночь выглядят более чем загадочно и живописно.
Но я и сам был напряжен до предела. Отросток более чем солидно поможет в усилении.
— Сто от Лазаря раз!.. — решил добавить медленно бармен, обводя изучающим взглядом зал. — Сто от Лазаря два!.. Иииииии… Сто от Лазаря… Три! — и тот со всего маху приложился своей судейской киянкой по деревянному настилу. — Продано, мать его так! За сто миллионов Лазарю! А теперь подходим ко мне и разбираем свои манатки. А потом можете проваливать, пока никто в ратуше не заинтересовались скоплением изгоев в заброшенной части полиса!
Только после слов Мартына я, наконец, смог расслабиться. Вот только взгляд Бороды не сулил ничего хорошего, а его жест пальцем по шее был красноречивей некуда. Но на все его телодвижениям я лишь залихватски тому подмигнул, особенно после того, как фон Тек у всех на глазах одарила меня страстным, затяжным и провокационным поцелуем. Даже Коршун скривился в очередной раз.
Слава Бездне! Отросток мой! Правда, теперь кое-кто в должниках у Хельги и Османа, но это дело поправимое, придется уже в следующие дни отправляться на прогулку в пятно! И нужно будет отправить кого-то из парней в Царицын за деньгами.
Бросив очередной взгляд в сторону разозленного Бороды, который чуть молнии не метал во все стороны, на лице образовался предвкушающий оскал.
Теперь даже интересно, когда Ян сделает свой шаг, сегодня ночью или сразу как я выйду отсюда?
Полис изгоев. Элистан.
Заброшенные кварталы на окраине города.
Недалеко от места проведения аукциона.
Поздняя ночь…
Назад мы возвращалась всё тем же маршрутом и всё той же компанией. Миниатюрный гипофиз тифона прямо сейчас покоился в самом надёжном месте, во внутреннем кармане у самого сердца.
Вот только почти сразу бросилось в глаза то, что Шакал и Борода умчали с аукциона одними из первых, и так вышло, что я согласно очереди последним забирал свой выигранный лот. Поэтому во время обратного пути ряды той самой охраны в радиусе километра редели прямо на глазах, стоило только покинуть подземный этаж.
По этой самой причине с самого выхода я внимательно прислушивался ко всем звукам и тщательно приглядывался ко всем заброшенным постройкам во тьме ночи. Лишь одно мне не давало покоя. Коршун.
Этот патлатый хрен после того, как мы покинули место проведения аукциона, был сильно взбудоражен, а сердцебиение его походило на дикий набат. Сам же Осман вёл себя как ни в чем не бывало и с довольной улыбкой вышагивал рядом, прижимая рюкзак с травами к груди, ведь Селим получил то, что хотел, в отличие от Артура. Тот ни хрена не смог выкупить. Пораженный силой пятна металл среди изгоев расходился как горячие пирожки. Ведь из него изготавливали самое крепкое и мощное артефактное оружие.
Ну а Хельга вела себя, как и до этого. Лишь покрепче ухватила мою руку и как кошка ластилась сбоку во время ходьбы.
Вся идиллия пятна и романтика изгоев была прервана в тот момент, когда слух зацепился за странное сопение на перекрестке двух заброшенных переулков полиса.
Трепещи Ракуима! Ну, наконец-то! Стоп! Чего? Вас всего лишь двое?
От такой вопиющей халатности я даже невольно споткнулся и остановился, вместе со мной притормозила Хельга, а следом замедлили шаги Коршун с Османом.
— Что такое? — с улыбкой осведомилась фон Тек, отстранившись от меня на шаг и выпуская мою руку из своего плена.
— Да в принципе ничего, просто один шакал и одна обиженная шавка за углом выжидают, — ответил я обыденным тоном, почесывая щетину на щеке. — Борода, Шакал! — повысил я свой голос. — Вы уж выходите, а то ваше пыхтение за версту слыхать. Что же вы как воры и мелкие бандиты по подворотням слоняетесь? Пришли бы завтра, а то не солидно как-то. Командиры изгоев хреновы!
— Много чести для одного мелкого сучонка и выскочки! — гнусаво прохрипел Ян, выныривая из левого переулка, в то время как Шакал шагнул из правого с довольной рожей, демонстративно сплюнув наземь.
— А ведь действительно, мелкие бандиты, прямо как в кино, — поддержал меня со слабой усмешкой Осман, делая пару шагов назад и останавливаясь рядом.