В глазах Разумовской вновь вспыхнула порция тщательно скрытого удивления и та быстро закивала головой.
Что ж, значит, она всё-таки в чем-то замешана. Тем проще. Не знаю, что они задумали, но мне немного интересно. Обожаю рушить чужие чаяния, надежды, планы и интриги, но больше люблю наблюдать после за происходящим крахом.
— Да. Я знаю одно хорошее место неподалёку.
— Вот и отлично, ‒ широко улыбнулся я, ловко запрыгивая в её машину на пассажирское сиденье. ‒ Показывайте дорогу. Я жутко проголодался. Скажем так… завтрак у меня выдался не ахти какой. Подали стейк, но повар его не дожарил и там было слишком много… крови.
«Грихенбайзель». Именно так назывался ресторан, в котором мы оказались спустя двадцать минут езды по широким и весьма живописным улицам Вены. Само собой поездка прошла в полной тишине. Хотя учащенное сердцебиение Разумовской лично мне могло рассказать об очень многом.
Если честно, не знаю почему, но до конца тешил надежды, что визит Софьи был лишь совпадением, но чем ближе мы находились к своей конечной точке назначения, тем напряженнее становилась обстановка.
Просто не хотелось мне убивать эту отчасти глупую и, вероятнее всего, запутавшуюся женщину. Дураков горазды убивать другие дураки. Себя же я отнюдь таким не считал. А со слов Прасковьи так вообще редкий нарцисс и самодовольный мужлан. Хотя отчасти это и было правдой.
К тому же до последнего момента женщина не решалась выпускать свою сумочку из рук, даже до того момента, когда нам принесли заказанную еду и только что откупоренную местным сомелье бутылку дорогого вина.
Но хватило одного глубокого вдоха, чтобы внутренне усмехнуться и чуточку расстроиться. Так как ожидал я большего, но действовали неизвестные наверняка. Ведь от вина в бутылке мало что осталось, а вот непонятной намешанной бурды, что тотчас оказалась разлита по фужерам было хоть отбавляй. Хотя пахло оно более чем достойно. Видимо, постарался мастер своего дела. Высококлассный зельевар или алхимик.
Жаль только, что вы напрыгнули на того реанорца, ребятки.
Да и чутье с некой ленивой осведомлённостью подсказывало, что в ресторане хватало подозрительных лиц, которые со скрытым интересом наблюдали за происходящим. И сейчас я говорю не о парочке пристроившись у дальнего столика Голицыных.
— Думаю, теперь мы можем приступить к самому разговору, ‒ расслабленно начал я, удобнее устраиваясь на кресле. ‒ Я вас внимательно слушаю. Зачем вы хотели меня видеть?
— За-Захар… ‒ нервно сглатывая и продолжая теребить свою сумочку дёргано заговорила Разумовская. ‒ Если честно, то… то я не знаю, как тебе это сказать…
— Говорите, как есть, ‒ снисходительно улыбнулся я.
— Тогда ответь, пожалуйста, честно. Почему… почему ты согласился на эту встречу? Ты мог спокойно меня отвергнуть. По существу, я тебе никто. Зачем ты совершил такую глупость?
Глупость? Бездна, так мы приступаем сразу к делу? Тем лучше. Не люблю ходить вокруг да около…
— Если честно, то слушайте тогда внимательно, Софья Сергеевна, ‒ наигранная улыбка мгновенно померкла, и на лице образовалась моя обычная кривая гримаса полного равнодушия. ‒ Я люблю совать свой нос в чужие дела. Люблю разрушать чужие планы. Люблю насмехаться и истязать своих недоброжелателями и наблюдать за их эмоциями. Но больше всего я люблю убивать с особой жестокостью тех, кто счел себя достойным стать моим заклятым врагом. Такова моя натура. Признаюсь вам не кривя душой. Я весьма хладнокровный… человек, но сегодня впервые моё хладнокровие дало трещину, и вы представить себе не можете в какой я сейчас ярости нахожусь.
Стоило мне договорить, как на лице женщины появились следы нарастающей паники, не сдержавшись она вздрогнула, глаза её покраснели, и та взволновано и чуть не плача зашептала.
— Тогда зачем ты согласился на эту встречу? Почему?.. Я ведь для тебя абсолютно чужой человек. Я специально наплела им разного с три короба, чтобы в итоге все их планы пошли крахом. Тогда выжил бы хоть ты. Ведь и так своими выходками достаточно принесла тебе вреда. Я дрянная и никчемная мать. Как для одного, так и для другого ребенка. Мне прекрасно известно, что для них мы лишь расходный материал.
Расходный материал? Бездна, таким образом меня еще не оскорбляли. К тому же с её слов получается, что обо мне заботились. Сейчас растрогаюсь и расплачусь.
— Софья Сергеевна, видимо, вы меня плохо слушали. Поэтому советую перейти к сути.
Несколько секунд женщина смотрела на меня с невероятной безнадёгой и виноватым взглядом, а после умостив перед собой сумочку и положив сверху на неё руки, та вновь тихо прошептала.