‒ Узнаю. Как же не узнать, ‒ недобро стрельнув глазами, тихо отозвался патриарх. ‒ Душегуб-уникум и убивец твой неугомонный. Палачом Империи его кличут.
‒ Захара сейчас по-разному называют, но в целом ты прав, ‒ поощрительно заметил Романов. ‒ В остальном ты тоже прав. Он уникум, а также столп империи, поэтому судить и миловать его могу лишь я.
‒ Ваше величество, к чему весь этот фарс? ‒ с заметным пренебрежением проговорил Александр, расправляя плечи. ‒ Твоему псу темнейшему я уже всё объяснил. Архиерей давно лишен сана и отлучен от церкви. Действовал он со своими людьми самолично и без моего ведома. Но в одном я со Степаном согласен. Не место твоему душегубу среди живых. Нечисть этот пацан мерзкая, да и только. Кроме смерти и насилия в мир ничего не несет. Тебе без меня известно скольких он убил. Слишком много на себя берет. Мраком Катаклизма пропитан до самого нутра. Убивает без жалости и сострадания. В Аду ему самое место, ‒ ядовито выдал патриарх, сощурив глаза на Лазареве.
‒ Вот как, ‒ ухмыльнулся безразлично Романов, медленно поворачивая голову к своему собеседнику, а в голосе у мужчины внезапно зазвенела сталь. ‒ Раз ты такой прямой, то и я скажу тебе пару слов. Ты думаешь, я не знаю, что в твоих школах творится? Думаешь, не знаю, что ты с Фридрихом и Рудольфом тесно якшаться стал? Ты уж прости меня, мой дорогой, за мой моветон, но ты действительно считаешь, что я не в курсе, что никто без твоего ведома даже гадить не сядет? Ты уймись, Саша, и уйми радикалов-фанатиков своих. Иначе боком всё выйдет. По-хорошему прошу. Второй раз повторять не буду.
‒ Ты меня тоже услышь, Всеволод, ‒ вдруг холодно молвил патриарх без какой-либо учтивости, глядя владыке в глаза. ‒ Государственная власть штука хрупкая и шаткая. И твой дед как никто другой это прекрасно понимал. Порой слово Господне и его паства народная за моей спиной будет посильнее власти императорской. Поэтому не тебе указывать, как мне дела церковные водить.
‒ Тут ты прав, указывать тебе никто не может, да и слово у тебя веское, но и ты главное не забывай, что я ‒ не мой дед, ‒ усмехнулся отчужденно государь, а после глазами указал на зал оценки. ‒ Ты вникай, наблюдай и смотри, Саша, за подрастающим поколением, ‒ миролюбиво изрёк Романов, взглянув на потемневшего церковника. ‒ Молодежь сейчас талантливая и необузданная пошла. А уж Захар им всем вместе взятым может фору дать. Даже внуку моему. Это ты можешь у своего архиерея Степана спросить. Он тебе всё в красках объяснит. Правда… как только вернется из казематов.
***
Поцелуйте меня в зад все странники Астрала! Как всё-таки… интересно.
Если честно я ожидал разного количества внимания к своей персоне во время оценки, но явление императора и патриарха натолкнуло на весьма забавные и в то же время интересные мысли о происходящем. Вариантов было несколько. Начиная от вполне закономерных, как благоволение государя к одному из отличившихся столпов, и заканчивая весьма дрянными. Например, низвержение и устранение меня любимого вместе с кипой зарвавшихся аристократов. Нет человека ‒ нет проблемы. Хотя, зная Потёмкина и Романова, не удивлюсь, если они ужом извернутся и смогут провернуть сразу несколько поставленных задач.
В принципе, на происходящий ажиотаж плевать с высокогорных вершин Зеленвальда. Так или иначе, конфронтации с церковниками и обществом анонимных нытиков не избежать. И дело даже не в их сраной коалиции против моей персоны или же весьма благосклонного ко мне отношения императора и Романовых. Ведь одно моё откровение совсем скоро ударит болезненным ребром по самолюбию и влиянию некоторых князей и их вшивых семеек. И произойдёт это сразу же после того, как я объявлю о создании своего рода. Именно тогда и начнутся пляски с бубнами.
Но вот нескончаемый поток лавины весьма противоречивых эмоций присутствующих здесь людей бодрил и в то же время несказанно радовал реанорское нутро и эго.
От нахлынувшего блаженства, душевного комфорта и злорадства даже пришлось невольно зажмуриться и ухмыльнуться.
Как ни странно, но негативный поток чувств превышал все остальные.
Злость Давыдовых. Ну, оно и не мудрено. В последний раз я болезненно наступил князю на ногу. Хотя он сам виноват! Его сыновья лишь болтать горазды. Гнев Аксаковых. Тоже частично понимаю, дел я с самим князем не имел, но в курсе из чьей он и его сынишка шайки. Неприязнь Травиных. Раздражение Осокиных, точнее жен моего папашки и его детишек, но более всех негативом фонтанировали отпрыски Ховриной. Сам князь, как ни странно, не излучал ничего. Чувствовал зависть нескольких боярских княжичей и главных наследников. Презрение семейки Акинфовых. Отвращение Воронцовых и самого Николая. И даже… ненависть? Неожиданно. Хм, церковники? Что ж, похоже, виноваты последние события.