Сучья кровь! Не понадобиться много времени? Что за приставучий старикан?
‒ Ваше величество, ‒ вдруг вклинился в разговор Романов. ‒ Захар и вправду в скором времени окажется занят. Слишком много неучтенных факторов. Будет проблематично устроить им встречу.
‒ Гуань-ди, Ростислав прав, ‒ подключился тотчас к беседе Валуа, хитро щурясь. ‒ Сейчас неспокойные времена и у министра по межинтеграционным вопросом слишком много забот.
Что б я сдох! Да тут образовалась целая коалиция по защите моего целомудрия. Точнее того, что от него осталось.
‒ Захар, что ты намерен делать дальше, как министр? ‒ вдруг в лоб спросил Франциск, не обращая никакого внимания на лёгкое раздражение китайца. ‒ Ты ведь понимаешь, что играешь ключевую роль во всём этом хаосе. Твоё отношение с архидемонами. Твои тайны и секреты. Твоё воскрешение после многолетнего отсутствия и твоя… неоспоримая мощь. Еще пять с половиной лет назад после смерти Эдгара ты доказал всем, что с тобой невозможно не считаться. Признайся честно, как ты оцениваешь свои нынешние силы сейчас? За какие пределы они уже вышли?
Твою-то мать! Ага! Сейчас! Так я тебе всё и выложил. Один старикан хлеще другого. И за что мне всё это?
После произнесенных слов не только цесаревич принял заинтересованное выражение лица, но и даже всё напускное недовольство Гуань-ди тотчас как рукой сняло и тот важно подбоченился.
‒ Что касательно врат и интеграции, ‒ подался я в объяснение. ‒ То отныне это и вправду находиться под моей юрисдикцией, и я разберусь с этим, скажем так, по-своему. Но скажу сразу, что любая враждебность будет пресечена мною лично в самой жесткой форме. Что же касательно моей силы, то это уже лично моё дело и Российской Империи, но можете не переживать вся моя сила не выйдет за рамки дозволенного, поверьте. Своё слово я держу всегда. По крайней мере, ‒ вдруг добавил я, заглянув в глаза Франциска, отчего тот невольно вздрогнул и поёжился, ‒ пока меня не спровоцируют первым. Вам ведь лучше прочих об этом известно, ваше величество…
***
Москва. Первое кольцо.
Главная резиденция рода Лазаревых.
Подземный этаж.
Неделю спустя…
‒ Неплохо, ‒ прошептал я, оценивая своё слегка омолодившееся и израненное лицо в отражающем барьере под сдавленное и страдальческое пыхтение у противоположной грани массива за спиной. ‒ Вполне неплохо.
Как бы то ни было, но Симонна выдавила весь возможный максимум из своих навыков, своих способностей и своих учениц. Да, омоложение вышло скудным. Весьма скудным. Но я был рад и такому результату, если взять в учет то, кем нанесены были такие увечья. Точнее рады были девчонки, судя по их эмоциям. Мне по большому счету было плевать на это, но чего не сделаешь ради близких.
‒ Вставай, мальчишка!!! ‒ повысил я в очередной раз свой голос, а затем начал неторопливо обходить барьер по широкой дуге, искоса поглядывая на подрагивающее и обессиленное тело юноши со множественными кровоподтёками. ‒ ПОДНИМАЙСЯ!!! Ты сам хотел стать сильнее! Ты хотел стать столпом! Ты хотел защищать и оберегать! Тогда поднимайся на ноги! Нежели я зря трачу на тебя своё время?! ВСТАВАЙ!!!
‒ Нет… не зря… ‒ прошелестел устало Феофан. ‒ Я… я встаю…
Вначале тот умудрился приподняться на локтях, затем же также собрав все силы воедино выпрямил тело и принял сидячее положение, а пяток мгновений спустя покачиваясь и дрожа как кленовый лист на ветру, тому получилось выпрямиться в полный рост.
‒ Сносно. Вполне сносно. Может из тебя и выйдет толк! ‒ ухмыльнулся я, скрывая довольную улыбку. ‒ А теперь опустоши весь резерв. Стань беззащитным и полностью пустым. Отдайся во власть этого чувства. Чтобы сформировать силу духа ты должен дать ему место для зарождения. Дать ему свободное пространство. Посеять ростки. Ему нужно время, чтобы укорениться к тебе. У твоего тела хороший физический фундамент, но ты всё еще слаб. Понимаешь, зачем мы это делаем?
‒ Да… понимаю… ‒ шепнул твердо Потёмкин, высвобождая на волю остатки своего резерва и образуя перед собой подобие защитной пелены. ‒ Давай, зять…. Я… я готов…
Сноп игл кровавой молнии Реанора…
Стихийные иглы приходилось ослаблять до своего возможного минимума. Очередные три орудия сорвались с моих пальцев и разорвав скудную защиту юноши приложили того в грудь, бедро и живот. Три разряда молнии ударили как один. Тело Потёмкина за долю мгновения подлетело в воздух и вновь ударившись о защитную грань барьера, медленно сползло вниз.