Лаптев съежился, замолчал. Усадили его в кузов грузовика.
Красногвардейцы из подкрепления арестовали еще полсотни кулаков, остальные рассеялись по городу.
Бежали и те, что заняли Продуправу. Они времени зря не теряли – втихомолку, пока Лаптев на улице голосил о потерянных свободах, пытались взломать сейф. Да не успели, в спешке растеряли по лестницам весь инструмент – зубила, сверла, ножовочные полотна.
В сейфе Продуправы, как Лобов узнал потом, было три миллиона рублей из тех, которые красногвардейцы по контрибуции собрали у городской буржуазии.
Но осталось неизвестным, что за люди заняли Продуправу – или уголовники, или эсеровские дружинники. На допросе Лаптев, скаля желтые зубы на вытянутом, лошадином лице, заявил, что никакого нападения не было. А раз в России свобода слова и собраний, то митинговать можно где хочешь и когда хочешь. И к фляге с керосином он лично никакого отношения не имеет.
Но оказалось, что имел. Выяснили это только весной…
Ограбление
В этот день в Заволжских мастерских должны были выдавать зарплату. Однако кассир Кусков задержался в банке, рабочие, ворча и переругиваясь, начали расходиться.
Тихон возвращался домой вместе с Иваном Резовым. В воротах столкнулись с Михаилом Алумовым.
– Наше вам, пролетарское, – приподняв картуз, ехидно поприветствовал он старого токаря и прошел мимо, к конторе.
– Не к добру весел меньшевик, – заметил Иван Алексеевич. – Сияет, как самовар перед праздником.
Только отошли от мастерских – навстречу трое в наглухо застегнутых пальто. Руки в карманах, касторовые кепки надвинуты на глаза, сапоги в грязи.
– Не знаешь, кто такие? – оглянувшись, спросил Розов.
– Впервые вижу, – беззаботно ответил Тихон. – Мало ли людей шлендает.
– Чего бы им шлендать по лужам? – бубнил свое Иван Алексеевич. – По набережной куда сподручней…
Прошли квартал, другой, завернули за угол. И тут услышали выстрелы.
– Где это? – остановился Резов.
– Вроде бы у мастерских…
Старый рабочий, расплескивая лужи, побежал назад, за ним – Тихон.
У ворот их встретил механик Степан Коркин.
– Беда, Иван, кассу ограбили.
– Как ограбили? Кассир же не вернулся.
– Только что подъехал. Внесли деньги в кассу – и сразу трое с наганами ворвались. Охранника наповал, в кассира промазали. Мешок с деньгами прихватили – и через забор в Росовский лес. Кускова водой отпаивает, от страха не очухается.
– А Мишка Алумов?!
– Что Алумов? – не понял Коркин.
– Где он?
– В конторе сидит. Тут стрельба, а он даже не вышел, стервец, лишь в окошечко посмотрел.
– Ладно. Собирай, Степан, красногвардейцев, надо догнать бандюг. Сердце чуяло – не случайно эта троица забрела сюда…
До Росовского леса дошли по следу сапог, хорошо заметному на вспаханном поле. Но в лесу, где уже вылезла молодая трава, следы пропали. Прочесали его вдоль и поперек – налетчики как сквозь землю провалились.
– Не могли они далеко уйти, искать надо, – упрямо говорил Коркин.
– Может, на дорогу выбрались? – предположил Тихон. – В деревню подались?
– Я бы на их месте не от Волги, а к Волге бежал, – рассудил Резов. – Ночью на другую сторону на лодке махнул – и ищи ветра.
– Между Росовским лесом и Сосновым бором перелесок есть, – вспомнил кузнец Федор Смолин. – А Сосновый бор в самый раз к Волге выходит. Почти на берегу – заколоченная дача Укропова. Не там ли они схоронились? Удобное местечко…
– Веди, Федор, к перелеску, – решил Иван Алексеевич. – Может, следы найдем…
И точно – в одном месте березовый перелесок наискосок прорезал узкий ручей, в грязи возле него ясно были видны следы сапог.
Напились из бочажка – и дальше.
Уже смеркалось, когда подошли к поляне, на которой стояла дача Укропова – несколько деревянных строений, покосившаяся беседка. К Волге, где на светлом песке чернели вытащенные на берег лодки, спускалась по глинистому косогору развалившаяся лестница с перилами.
Иван Резов остановил отряд. Вслушались в тишину. Упал с дерева сухой сучок, плеснулась рыба в воде. И снова тишина – натянутая, настороженная.
– Я возьму двоих и разведаю, – сказал Коркин.
Иван Алексеевич согласился:
– Правильно, незачем всех сразу под огонь. – И добавил: – Если они тут…
Механик назвал Тихона и Смолина. Осторожно подошли к ближнему дачному домику. Он был пуст, стекла выбиты, дверь сорвана. Нудно поскрипывало растворенное окно.