Когда мы стоим у дебаркадера перед началом следующего рейса, а вся команда на берегу, кроме вахтенных конечно, и до отправления в рейс ещё часов одиннадцать-двенадцать, делать совершенно нечего. Можно просмотреть лоцию или почитать интересный роман, а можно, просто помечтать.
Вахтенные матросы знают свои «обязанности» и подгонять их нет нужды. Они прекрасно понимают, чем быстрее наведут чистоту на пароходе, тем больше времени останется побалагурить и покурить. Соберутся на спардеке, и давай баланду травить.
Вообще, на флоте - строго заведённый распорядок жизни. Каждый член команды знает - пришёл работать во флот, значит, пришёл в хорошо организованный, спаянный коллектив! Здесь, не на словах, а на деле, применяется общеизвестная поговорка - «Один за всех, и все за одного!»
* * *
Раздался негромкий стук в дверь - это, скорее всего, вахтенный матрос пришёл напомнить, что пора заступать на вахту, и совместно с матросами и вахтенным штурманом, коротать ночь.
- Войдите! - пригласил я стучавшего в дверь.
Собственно, я заканчивал переодеваться. Осталось надеть мичманку и, я готов заступить на вахту. Флотский человек - матрос или штурман, боцман или капитан - всегда должны выглядеть на «ЯТЬ» и показывать в этом деле пример штатским. Флот - это звучит гордо!
Открылась дверь и в каюту вошёл матрос - Николай Васильев - статный, белокурый парень, всегда весёлый, неунывающий в любых ситуациях и гроза всех береговых, и не только, девушек. И, даже не только наших местных - Затонских девчат, но и городских девочек.
- Сергей Владимирович (он ко всем обращается только по имени и отчеству, всегда), пора на вахту. Вас приглашает на мостик первый помощник капитана, Пигарев... и..., откуда он только взялся? - добавил он как-бы про себя. - Я видел его утром уходящим с парохода.
- Говоришь, на мостик? - уточнил я. Кто ещё наверху?
- Вся заступающая вахта.
- Хорошо, Коля, спасибо. Ты, что, сменился или заступаешь с нами? - поинтересовался я.
Он, кивнув утвердительно головой, добавил на словах: «Сменился», и вышел из каюты.
Поднявшись на капитанский мостик и войдя в рулевую рубку, я увидел всю нашу заступающую на вахту смену во главе с третьим помощником капитана - Александром Циммерманом. Они стояли полукругом возле сидевшего на диване и курившего свой неизменный «Памир» - Пигарева Григория Ивановича. Он что-то им разъяснял, часто спрашивая: «Ну, как! Поняли?»
Прислушавшись к разговору, я сразу сообразил - можно было и не уточнять - «поняли, не поняли!» - на нашу вахту упало «счастье» в лице Григория Ивановича! Он «попросил» нас навести порядок в носовом и кормовом трюмах. Григорий Иванович, практически, никогда не приказывал, а только вежливо просил исполнить то-то, или сделать - это.
Ну, как такому вежливому человеку откажешь в просьбе? Правда, ведь?
Сегодняшнюю работу нужно было понимать так - «Чтобы служба мёдом не казалась!», да ещё и в ночные часы. Пришлось возвращаться в каюту и вновь переодеваться, но теперь уже в рабочую робу.
Уборка грузовых трюмов - это вам не палубу шваброй драить! Здесь лёгкой работы нет. Вначале, надо подмести всё свободное пространство, потом его промыть шваброй. На чистое место аккуратненько сложить всё, что «плохо», до этого, на взгляд первого помощника, то есть, Пигарева Григория Ивановича, лежало и тд. и тп. и пр. Хорошо ещё, если в капанях не заставит сделать уборку, а то бы... - Представляете: вычерпать воду и пролившийся мазут на днище парохода; протереть насухо ветошью и т.д., и т.п. и прочее.
Ну, Григорий Иванович!.. Ну, удружил!.. Ну, порадовал!.. Вот ведь, уходил же на берег, ну и оставался бы дома в кругу семьи, и с внуками забавлялся, сказки им про моря и океаны рассказывал..., так нет же..., припёрся..., чёрт хромой.
Мы как- то с ребятами поинтересовались у него: «Григорий Иванович, чего это Вам дома не сидится?» Так знаете, что он ответил? - «Не могу, говорит. Я на судне душой отдыхаю...» Надо же, а? Он, значит, отдыхает..., а мы...?
Отбарабанив (так у нас между собой говорят) «вахту», я принял душ и с наслаждением улёгся в кровать. Ныла натруженная спина. Повертевшись так и сяк в кровати, я нашёл-таки удобную позу и вскоре задремал. Или уснул? Если выразиться покороче - я дрыхнул без задних ног!
Сколько я спал - не знаю. Мне приснилась война. Я медленно полз в сторону вражеского окопа..., а по мне стреляли из пулемёта. Это было так по-настоящему!.. Мне стало страшно, да так страшно, что я в ужасе проснулся! В ушах раздавалось непрекращающееся татаканье пулемёта, а за дверью каюты слышался топот ног, казалось, все, вдруг, помчались с парохода на берег. Наверно у меня сработал инстинкт самосохранения. Откинув в сторону простынь, я вскочил, не раздумывая, на ноги и выскочил, как был в трусах и майке, из каюты. А увидев бежавшего к трапу подвахтенного рулевого - Щельникова, крикнул ему: «Вы чего бежите, как ошпаренные?»