- Привет чемпион! - Черная тень упала на лист, Герман поднял глаза и увидел Храмцова.
- Привет.
- Я обещал, что найду тебя.
Гера спрятал письмо. Он понял, что в данном случае одним обменом любезностей дело не ограничится.
- Что тебе нужно от меня?
- Вот это уже разговор, - чуть отступил Борис и выдвинул своё условие, - Я хочу, чтобы ты ушел.
- Ушел куда? - Не понял сути происходящего Герман, но Храмцов не поленился повторить.
- Ушел насовсем. Ты мне мешаешь, а я этого очень не люблю. И то, что мы сейчас с тобой здесь разговариваем, только из-за того что я тебя уважаю.
Он снова, или даже до сих пор, был подшофе. При этом напускная маска борзого спортсмена была отброшена в сторону. Борис предстал немного другим человеком - более рассудительным и коммуникабельным. Не исключено, что он действительно выполнял на "Попове" хорошо с режиссированную роль. Настоящая звезда, молодой, статный, сильный. Если бы в первый день Герман остался в своей каюте, вероятнее всего их пути продолжали бы идти параллельными курсами. Но теперь, когда Храмцов потерял статус первого парня на деревне, ему нужно было, во что бы то ни стало избавиться от соперника.
- Может уйти лучше тебе? - Внёс встречную идею Герман. Он мысленно настроился на драку и ждал, что предпримет Борис.
- Значит, по-хорошему ты не хочешь?
- Можем разойтись по разным сторонам и просто забыть этот разговор. Всем будет хорошо! - Гера напоследок попытался сгладить углы, но было уже поздно.
- Ну, без обид, я тебе предлагал всё решить цивилизованно.
Храмцов коротко зыркнул по сторонам, и убедившись, что по близости никого нет, нанёс поражающий удар в печень. Гера успел увернуться в сторону и подставить бедро. Храмцова по инерции повело вперёд, и он, споткнувшись об образовавшееся препятствие, плашмя повалился на газон. Гера отпрянул от скамьи и вышел на открытое пространство, подготовив себя к новому выпаду, но Борис лежал без движения. Ожидая подвоха, Герман подошел поближе, и с ужасом обнаружил, что поверженный боксёр не дышит.
- Эй, ты чего? Эй!
Он перевернул его на спину, чтобы оказать экстренную помощь, но в ту же секунду получил сокрушительный выстрел справой в голову. Оглушенный неожиданным джебом, он сделал шаг назад. Потрясающая боль разошлась от головы до пяток, в шоковом неведении он начал терять землю из под ног, опускаясь на колени. Дальше - беспросветная темнота.
Борис действовал оперативно, словно заправский карманник. Его не интересовали деньги и прочие материальные ценности, он искал посадочный талон на лайнер. Билет обнаружился в обложке паспорта, во внутреннем кармане пиджака.
- Отлично! - Похвалил себя любимого Борис и спрятал заветную бумажку себе в куртку. Чтобы наверняка, паспорт он выкинул в соседнюю урну через одну скамейку, и спешно ретировался, оставив Германа в очень плачевном положении...
Любаня нервно отсчитывала минуты. Половина девятого. Она тихо встала с кровати, и на цыпочках прокралась к письменному столу. В левом верхнем ящике, она достала тетрадь и вырвала оттуда листок. Заполнив строчки буквами, она отложила записку в сторону и стала спешно одеваться. За окном похолодало, поэтому девочка надела более практичные джинсы с курткой. На трясущихся ногах Люба сгребала в свой рюкзак всё самое необходимое, среди которого нашлось место и любимому плюшевому медвежонку - подарок от мамы. Оборачиваясь на каждый шорох, она достала учебник математики, куда пару часов назад прятала деньги и билет на пароход. Мог ли предположить Пётр Иванович, что внучка надумает не просто сохранить его на память, но и в обход всем воспользоваться путёвкой до конца. Она, в силу своего нежного возраста, не могла не сомневаться в правильности своего поступка, но не в характере девочки было отступать от задуманного. Её место в кровати занял зимний пуховый комбинезон, плотно скрученный и прикрытый сверху простынёй. Записку оставила там же, чтобы её можно было сразу обнаружить.
- Прости меня, мамочка. - Свой прощальный посыл она отправила на кухню, где телевизор надрывно вещал юмористическую передачу. Игорь смеялся над остроумными шутками, Марина жарила котлеты, а Любаша в последний раз очертила взглядом свою комнату, которая целых девять лет была её домом. Глубоко вздохнув, она шагнула в открытое окно. Стоило ей почувствовать под ногами твёрдую почву, как она быстро засеменила к порту. Ей кровь из носу нужно было туда успеть до того, как дома хватятся. Миновав автобусную остановку, она пошла через дворы. Соблазн с ветерком доехать до морского вокзала был велик, но при этом она понимала, что одинокая маленькая девочка в десятом часу вечера накануне дня знаний, вызовет большие подозрения у кондуктора и водителя, и на этом её бегство закончится в отделении милицейского патруля. Если это произойдёт, то тогда она потеряет единственную возможность изменить свою жизнь. Постоянно оглядываясь, она медленно, но верно двигалась к цели. Люба не могла знать, что по пути, на пешеходном переходе, она разминулась со своим отцом, к которому так спешила.
- Что за люди такие, как можно вот так ребёнка отпускать в такое время? - Вслух чертыхался водитель скорой помощи, пропуская Любаню по зебре.
- Что там у тебя? - Из кабины отозвались фельдшеры, но тот вместо ответа раздраженно махнул рукой и свернул к воротам больницы. Из фургона с красным крестом Германа выносили очень осторожно, хотя он уже и начал приходить в сознание. Кризис миновал, но его оставили в приёмном покое до прихода дежурного врача. Храмцов бил мощно и прицельно, Гере очень повезло, что он смог относительно быстро очнуться. Правда, его состояние оставляло желать намного лучшего. С огромным трудом он вспоминал обстоятельства, которые привели его в лазарет. Зато более важные данные он зафиксировал в своей голове гораздо лучше, и в спешке собирался в порт. Поднявшись с каталки, он не обнаружил на себе верхней одежды, и за помощью пришлось обратиться к медицинской сестре.
- Девушка, а где мой пиджак?
- Молодой человек, немедленно вернитесь на своё место, вам нельзя вставать!
Доводы о хорошем самочувствии и способности самостоятельно покинуть стены больницы не убедили её. Она и слушать не хотела ретивого пациента, и на подмогу себе вызвала коллегу, даму более опытную как в профессиональном, так и в физическом плане. Против двух громогласных женщин аргументы иссякли очень быстро, и если бы не подоспевший на крики врач, пришлось бы Гере безоружно отступить.
- Что у вас происходит? - Доктор был молод, но на первый взгляд излучал в себе уверенность.
- Роман Саныч, гражданин требует выписки! - Заверещала старшая медсестра.
- С чем поступил?
- Нашли в парке без сознания, подозрение на сильное сотрясение.
- Как интересно... - врач посмотрел на Германа и спросил, - Как вас зовут?
- Герман.
- Хорошо, Герман. Пройдите к себе, я вас осмотрю чуть позже.
- Док, у меня пароход отбывает через сорок минут, очень вас прошу!
- Так вы не местный?
- С Одессы я. Слово даю, как вернусь, лягу на обследование, но прошу, отпустите!
Роман Саныч дал сёстрам отмашку, и они нехотя достали бланк заявления и ручку.
- Герман, пишите отказ о госпитализации и можете быть свободны, Ирина Сергеевна принесите пациенту его вещи.
- Спасибо, спасибо! - Герман разбивался в благодарностях, даже когда врач попрощался с ним и отправился на вечерний обход.
- Роман Саныч, ну зачем же вы, а если он не доедет до своей Одессы? - Не сдавалась медсестра Ирина Сергеевна.
- Если мы его сейчас не отпустим, он сам сбежит, это будет гораздо хуже. Верните вещи, пусть идёт. Выглядит он нормально, координация, мозговая деятельность не нарушена, до Одессы доберётся точно. Выписывайте.
С начальством спорить себе дороже, и ей пришлось выполнять приказ.
- Вот ваш пиджак. - Гера с радостью принял свою вещь, но к ужасу не обнаружил в них документов и проходки на "Попов". Хорошо хоть деньги остались нетронутыми, но это мало утешало Германа.