Что, мать твою, все это значит?
Даже на расстоянии она почувствовала яростную злобу, таящуюся в этих словах, – отравляющую, парализующую и, увы, столь хорошо ей знакомую. Не успела она опомниться, как раздался звонок. От неожиданности она чуть не выронила телефон. Ева торопливо перевела вызов на голосовую почту. Снова звонок. Опять и опять. И почему очередь так медленно двигается! Скорее бы уже сесть на самолет и оказаться в воздухе. В безопасности. На пути к свободе.
– Почему стоим? – поинтересовалась женщина за спиной Евы.
– Говорят, люк не открывается.
– Ясно.
Когда подошла очередь Евы, она протянула сотруднице телефон и та отсканировала билет, даже не взглянув на имя. Получив телефон обратно, Ева тут же отключила его и бросила в сумку. Регистрация продолжалась, Ева стояла у телетрапа в толпе пассажиров, ожидающих посадки с возрастающим нетерпением. В сутолоке кто-то случайно толкнул ее, смахнув сумку с плеча, и все вещи рассыпались по полу.
Еве пришлось наклониться, чтобы собрать все обратно. Она обернулась и посмотрела в зал. Толпа закрывала ее от взгляда сотрудников аэропорта. Это шанс! Ее исчезновения сейчас никто не заметит. Рейс не заполнен, так что ее незанятое место никому не бросится в глаза. Регистрацию она прошла. Клэр уже на пути в Окленд.
Решать надо быстро. Достаточно отойти в сторону, сделав вид, что ей опять звонят. И она сольется с толпой, превратится в одного из сотен мало различимых пассажиров, поглощенных собственной жизнью. Потом выйти из аэропорта и взять такси до Бруклина, найти парикмахерскую, подстричься и покраситься в темный. Купить за наличные билет на другой рейс по документам Клэр. В конце концов, Клэр Кук – не такое уж редкое имя, и в Нью-Йорке вполне могут жить две полные тезки. А затем, когда она приземлится и исчезнет, это имя отправится в небытие.
Как и она сама.
Клэр
22 февраля, вторник
Только через час после того, как мы оторвались от земли и поднялись в воздух, моя тревога отступила. Сердце перестало бешено биться, и я вдохнула полной грудью – в первый раз за долгие годы. Самолет, на котором я должна была отправиться на Карибы, сейчас летит где-то над Атлантикой, за тысячи миль отсюда. Через пару часов он приземлится в Пуэрто-Рико, подрулит к терминалу, и Ева, не замеченная никем, скроется в пестрой южной толпе. Рори уже, наверное, вскрыл мой пакет, и, когда ему доложат о моем исчезновении, он будет искать Клэр Кук или Аманду Бернс. О Еве Джеймс он ничего не знает.
Вдруг вспомнилось, как давным-давно (мне было тогда тринадцать) мы сидели с мамой на крыльце и я жаловалась ей, что уже несколько недель кряду одноклассницы подстерегали меня в коридоре или раздевалке и обзывали. Мама предложила вмешаться, но я запретила ей, опасаясь, что станет только хуже. «Как же я хочу просто исчезнуть!» – заявила я тогда. Мы сидели бок о бок и смотрели на маленькую трехлетнюю Вайолет, бегающую по нашему крошечному двору мимо розовых кустов.
«Если повнимательнее присмотреться, Клэр, решение обязательно найдется. Надо только набраться смелости, чтобы увидеть его», – посоветовала мама и сжала мою руку в своих ладонях.
Тогда ее слова ничего мне не сказали, лишь озадачили; теперь же я поняла: она наставляла меня на будущее – никогда нельзя сдаваться. Я металась между двумя одинаково ужасными перспективами: вернуться к разъяренному Рори или попасть в руки лихих людей, посланных Нико. И тут появилась Ева и спасла меня.
Бедняга, ей тоже пришлось многое вынести. Куда бы она ни уехала, надеюсь, ей удастся найти счастье. Возможно, она купит себе уединенный домик у океана, и кожа ее потемнеет от загара, а светлые волосы, наоборот, еще больше выгорят на солнце, отрастут и будут струиться по плечам.
Убежать ото всех. Начать с чистого листа. Вот что нужно нам обеим. Именно это и свело нас.
Поразительное совпадение. Неожиданная удача в череде невзгод.
Счастье, переполняющее меня, выплескивается наружу радостным смехом. И пугает ничего не подозревающего соседа. Я извиняюсь и отворачиваюсь к иллюминатору, где городские ландшафты постепенно сменяются зелеными полями. Расстояние между мной и Рори растет с каждой секундой. И это не может не радовать.
Через шесть часов наш самолет приземляется в Окленде. Прежде чем опуститься, мы делаем несколько кругов над Сан-Франциско, и командир борта по громкой связи очень любезно обращает наше внимание на такие достопримечательности, как знаменитый мост Золотые Ворота и здание «Трансамерика». Из-за волнения я почти ничего не вижу. Ожидая высадки в плотной толпе людей, я прикрываю глаза и вспоминаю, как мы с Вайолет часами играли в «Что ты выберешь?», придумывая невозможные, уморительные варианты: «Что ты выберешь: проглотить разом десять тараканов или каждый день в течение года есть на ужин одну только печенку?» Я тихо улыбаюсь, представляя, что бы мы с сестрой придумали сейчас: «Что ты выберешь: быть женой богатого, но жестокого человека или начать жизнь заново без денег и имени?» Для меня ответ очевиден.