Рядом с кроватью замелькали рабы, растаскивающие по частям тяжелые лиловые в молнии доспехи. И через пару минут одетый в один только псевдомускульный комбинезон Тазар вошел в купальню.
Ксарта первый раз увидела своего временного господина без шлема. Бледное, худое и вытянутое скуластое лицо, впалые щеки, длинный прямой нос, тонкие брови. Большие черные глаза казались сплошь залитыми чернилом. Волосы черные и сальные, кое-как остриженные и неровно отросшие почти до плеч, слегка присыпанные мелкой перхотью. Ксарта поймала себя на мысли о том, что если бы Гвилар так ухаживал за своими волосами, она давно бы сделала ему стрижку-вспышку. Без доспехов Тазар был одного роста с бывшим Храмовником, но выглядел еще более массивным и громадным.
Рабы в две пары рук отключили и стащили со своего господина псевдомускульный поддоспешник. В ноздри тут же ударил противный запах давно не мытого тела. Сколько точно Тазар не снимал броню, сказать было трудно: Ксарта не знала, как часто у ренегатов и хаоситов принято мыться. Рабы с потным комбинезоном поспешно ретировались из купальни, оставляя ее наедине с обнаженным предателем. В памяти всплыло Гвиларово любимое «все хаоситы – бомжи», и Ксарта всеми силами старалась не засмеяться.
Тело Тазара было лишенным волос и белым, без единой родинки, как и лицо. Его покрывали серые разводы грязи вокруг нейропортов и красно-розовые полосы намечающихся воспалений: броня не снималась действительно очень давно. Он неторопливо прошествовал к наполненной ванне и с тихим плеском опустился в нее. Так, чтобы Ксарта успела оценить бугрящиеся под алебастровой кожей мышцы, рассмотреть его шрамы и их небольшое количество, в основном в местах сочленения пластин силовой брони. Помимо рельефных мышц и нейропортов, присущих всем без исключения Астартес, тело пирата украшали тонкие нитки блестящих шрамов, оставшиеся от полученных в боях порезов и рассечений, рубцы от имплантации и все еще красные пятна от серии лазерных ожогов на правом боку, полученных совсем недавно. Пара небольших светло-розовых сосков почти не выделялась на безволосой белой груди, и Ксарта даже не сразу их заметила.
«Вот и что мне делать? Зачем я здесь?» - раздраженно подумала она.
- Подойди, - внезапно велел Тазар, оборачиваясь к ней.
Ксарта встала и мысленно тронула край сознания ренегата. Обычно его мыли двое рабов. В памяти фигурировали пузырьки из шкафа, в который она заглянула. Розовый, голубой, прозрачный, золотистый… Впрочем, сейчас это было не очень важно. Она встала и подошла к краю ванны.
- Зачем я здесь? – спросила Ксарта, изгибая хвост вопросительным знаком, - Я думала, что первый помощник хоть чуточку выше банных рабов.
- Сегодня у меня нет настроения на рабов, - устало ответил Тазар, подняв руку из воды и откинув прядь волос с лица, - достань мыло и намыль мне спину. Оно в розовом флаконе, в шкафу.
- А Крессия тоже подменяла рабов? – иронично поинтересовалась Ксарта, тем не менее, отодвигая стенную панель и звеня пузырьками, - Это входило в обязанности твоего предыдущего первого помощника?
В связанных с ванной воспоминаниях Тазара Крессии не было, и демонхост просто подкалывала его, попутно пытаясь выяснить, чего же он от нее хочет на самом деле. Мысли лилового нетопыря путались, и угадывались очень плохо: он сильно устал и хотел спать, хоть и не подавал виду. Ксарта помнила, что он из-за своей паранойи и недоверчивости спит прямо в доспехах, чаще всего сидя, по два часа в сутки вместо положенных космодесантнику четырех.
- Ты всерьез думаешь, что я бы доверил это существу с длинными когтями, пусть даже обожающему меня? – он негромко засмеялся.
- У меня тоже есть когти, хозяин, - Ксарта уже стояла рядом со здоровой бутылкой розовой жидкости и мочалкой, - не боишься, что я тебя случайно…
- Не-а. Ты знаешь, что кроме меня никто не удержит Мэдлора от покушения на твоего черного друга, - он сел в ванне ровно, наклонив голову вперед, - и будешь со мной очень осторожна.
- Как скажешь, господин.
Ксарта восприняла это как приглашение незаметно залезть в голову лидеру хаоситов и разобраться, что вообще здесь происходит. Она бросила мочалку на борт ванны, намылила руки и заскользила ладошками по загривку Тазара, от чего тот вздрогнул и вытянул шею. Вдоль позвоночника появилась гусиная кожа. Очевидно, в исполнении Ксарты это нравилось ему куда больше, чем когда то же самое делали мужчины-рабы. Кожа космодесантника была горячее человеческой, немного толще и мягче, чего нельзя было сказать о каменных мышцах под ней. Судя по реакции на прикосновение, у нейропортов она была тоньше и в разы чувствительнее.
Он был здесь почти всю свою сознательную жизнь, с девяти лет. Родителей и дом Тазареон уже не помнил. Космодесантник, который его похитил – Айверон из Повелителей Ночи, предыдущий хозяин пурпурной брони и главарь Детей Мглы – учил его всему, что знал сам, и растил как своего сына и преемника. Так, как представляют понятия «сын» и «преемник» Повелители Ночи. Рассказывал, как держать оружие в руках и как эффективно руководить разношерстной бандой ренегатов и хаоситов. Прививал и объяснял боевую доктрину Конрада Кёрза. И когда Тазар понял, что больше он ничему не научится, наставник уже немощен и бесполезен, а его взгляды на эту жизнь безнадежно устарели, убил его и возглавил банду. Он никогда не клялся в верности ни одному из Богов Хаоса, потому что не верил в их бескорыстную помощь, и хотел остаться свободным. У Тазара не работала часть имплантов: мукраноид, железа Бетчера и анабиозная мембрана – то ли качество подвело, то ли при имплантации что-то пошло не так. Оккулоба работала плохо, зато меланохром трудился за двоих. Он остро ощущал собственное несовершенство и осознавал себя халтурой, второсортным Астартес кустарного производства, из-за чего ненавидел как имперских перебежчиков с полным набором, так и себя самого, и своего покойного наставника, и Фабия оптом.
Но сильнее всего Ксарту впечатлили бесконечная печаль и усталость. Нет, сейчас Тазар не просто валился с ног в буквальном смысле – он устал от происходящего. Ему надоело быть лидером и тащить куда-то на себе эту шайку. Надоело брать на себя ответственность за провальные рейды, убивать несогласных и показательно потрошить непокорных, чтобы все остальные боялись, искать жертвы наперед и отстаивать свою позицию перед Мэдлором и Кассиилом, которые только и ждали, когда он сломается. А как только это произойдет, кто-то из них займет место Тазара – известным путем. Сейчас, когда погас основной ориентир и «Фауст» вынужденно повис в полном бездействии, беспорядки на борту не заставят себя ждать.
- Расслабься, твоя шея будто каменная, - Ксарта пересилила отвращение перед дурно пахнущими волосами командира и потянулась за шампунем. Она уже знала, какой пузырек ей нужен.
Лиловый нетопырь закрыл глаза и на несколько секунд погрузился в воду с головой. Когда он вынырнул, Ксарта сразу же запустила пальцы в его слипшиеся волосы. С мокрых мыльных волос и ее рук потекла серая пена. Она продолжала понемногу ощупывать память Тазара вместе с его затылком. С водой на корабле были проблемы: система рециркуляции хромала, фильтры давно не менялись, и чистая горячая вода была только у Темных Богов и у начальства. Поэтому ванна действительно была редкой и исключительно командирской роскошью. Ксарта невольно вспомнила старый анекдот про орков, моющихся всем кланом в одном корыте, вода в котором меняется раз в неделю.
Тазара не всегда мыли рабы. До того, как стать командиром, он успешно делал это сам, но теперь шел на принцип. У него достаточно власти и рабов, чтобы поручить эту бытовую мелочь им. Наставник внушал, что тело космодесантника – это оружие, и будет он ухаживать за ним сам или заставит кого-то, разницы нет. Степень интимности этого действия сводилась к нулю, примерно как болтер почистить. То, что сейчас это делала Ксарта, было просто его прихотью. Тазар знал, что в большинстве людских культур принуждение к контакту с чужим телом считается чем-то унизительным, и продолжал пробовать ее на прочность. Но демонхост делала все, что от нее требовалось с невозмутимостью мраморного кирпича, и отнюдь не воспринимала происходящее с ней как унижение.