Игорь Подгурский
Последний резерв
Пролог
До объекта оставалось всего сорок километров, но сводный диверсионный отряд орбитальной группы «Африка» так и не сумел их преодолеть. Своим экзотическим названием группа «Африка» была обязана иссиня-черному покрытию обшивок звездолетов. Эта новинка рассеивала сигналы радаров и позволяла кораблям дольше оставаться незамеченными противокосмической обороной планеты. Кому-то из начальства такой цвет навеял воспоминания об одном из континентов далекой Земли.
Захват объекта являлся главной частью плана. Надо было ударить по хранителям знаний с двух сторон. Один удар — отвлекающий; второй же, неожиданный и сокрушительный, должен был смести с лица планеты эту кучку чванливых глупцов, собиравшихся сыграть роль творцов нового человечества.
Атака из космоса не удалась — десант был пугающе быстро уничтожен. Для того чтобы все-таки добраться до объекта, решили забросить во вражеский тыл сводный отряд. В одну команду срочно собрали разведчиков и диверсантов из разных подразделений, доказавших на деле, чего они стоят. С бору по сосенке.
Сводный отряд должен был подойти из глубокого тыла, внезапно ударить в спину врагу и взломать его оборону. А потом в эту брешь ворвется второй эшелон орбитальной группы «Африка» и успешно завершит дело.
Конечно, поступать так было все равно что заколачивать гвозди микроскопом. Любой рядовой разведподразделения — это особенная боевая единица, никоим образом не предназначенная для участия в широкомасштабных армейских операциях.
Отряд диверсантов под видом эпидемиологической экспедиции по выявлению лиц, зараженных неизвестной инфекцией, продвигался к цели по выжженной солнцем пустыне. Район, где нет ничего живого, выбрали специально, чтобы избежать риска быть обнаруженными. Скрытность и внезапность — залог победы. Этот участок планеты на электронных картах-планшетах был закрашен серым цветом и назывался Мертвым районом.
Такое мрачное название объяснялось просто: мало кому удавалось здесь выжить. Климат Мертвого района грозил быстрой встречей с вечностью. Колонисты обходили эти безводные места, прокладывая караванные пути в стороне.
Но сводный отряд диверсантов упрямо шел по Мертвому району. Поначалу двигались ночью, а днем делали привалы. Однако командование на коротких сеансах связи торопило: вперед, вперед, и как можно быстрее! Так что пришлось идти и днем.
С восходом солнца температура воздуха стремительно росла. К полудню песок обжигал ноги даже через подошвы казенных ботинок. Но не жара была главным врагом диверсантов, а ветер. Он нес тучи песка, такие густые, что солнце казалось мутным пятном. Раскаленный песок сек лицо и руки, летел в глаза, набивался в уши и в нос, скрипел на зубах. От него зудела воспаленная кожа, и без того истерзанная сухим горячим воздухом. Не помогали ни защитные маски, ни специальный крем.
Во все стороны простирались высокие барханы, абсолютно лишенные растительности. Вечные песчаные волны рядами уходили вдаль, сколько хватал глаз. Даже если смотришь в электронный бинокль, то все равно не увидишь ничего, кроме мертвого сухого моря, равнодушно уходящего за горизонт. Рассказы ветеранов на привалах о ротных колоннах на марше, засыпанных песком в пустынях на других планетах, не казались преувеличением…
Когда вдалеке, у зыбкой дрожащей линии горизонта, появилось небольшое облачко, командир дозорной группы поднес бинокль к глазам и увидел одинокий пескоход на воздушной подушке.
Среди раскаленных песков двигалась чужая бронемашина.
Враг был рядом. Судя по карте, идти оставалось совсем немного.
«Еще один переход, и мы их возьмем тепленькими», — доложили начальству на внеочередном радиосеансе.
Закодированный пакет информации с докладом об обстановке отправился на орбиту.
Но ни через день, ни через два диверсионный отряд на связь больше не вышел. Прорыв сорвался. Диверсанты, на которых возлагалось столько надежд, пропали без следа. Словно исчезли с лица планеты. Что с ними приключилось, для командования так и осталось загадкой. В этом районе и раньше случалось такое — пропадали целые поселения колонистов, не чета отряду численностью в батальон неполного штата.
Еще одна горсточка людей затерялась среди барханов гиблой пустыни, разделив судьбу многих неудачников. Так было и так будет…
Если бы кто-то из отряда уцелел, то смог бы поведать удивительную историю. Ее, впрочем, скорее всего, сочли бы бредом человека, тронувшегося рассудком в пустыне.
Обнаружив чужой пескоход, отряд остановился на последний привал перед боем. Место для отдыха выбрали, как обычно, посреди высоких барханов — идеального укрытия от посторонних глаз. Выставили часовых, натянули желтые камуфляжные тенты, дававшие иллюзорную тень в огромной духовке под названием «пустыня». Дозор усилили пулеметным расчетом. Определили, кто кого должен сменить на постах.
Можно было отдыхать, восстанавливать силы перед последним броском. Но вместо этого люди стали выбираться из-под тентов, почти выгоревших до белизны на беспощадном солнце. Их усталость после тяжелого перехода сменилась восторгом. Опостылевшая пустыня радовала теперь своим простором и величием. Со склонов барханов потекли тоненькие песчаные ручейки. Они на глазах превращались в потоки, устремившиеся к тенту посередине временного лагеря.
У диверсантов, привыкших не доверять и самим себе, это явление не вызвало даже намека на чувство опасности. На лицах столпившихся солдат и офицеров блуждали радостные улыбки. Тяготы и невзгоды последних лет кровавой службы остались позади, перестали ныть натруженные ноги. Все внутри пело от восторга и счастья. Незнакомое чувство сопричастности к Великому и Прекрасному зарождалось в сердцах.
Если бы рядом оказался сторонний наблюдатель, трезво оценивающий обстановку, то у него бы зародилось сомнение в том, что эти чувства идут из души. Может быть, бойцам просто внушили радость и восхищение, чтобы задержать на месте подольше, подавив желание бежать отсюда без оглядки? Какие эмоции принадлежали им, а какие были привнесены извне?
Часовые оставили посты и медленно спускались с барханов. Пулеметчик бросил свой верный «Аид» в любовно отрытом окопчике и двинулся вслед за ними. Его взгляд был обращен внутрь. Скажи ему раньше, что он может без приказа оставить свой пулемет, он просто рассмеялся бы в лицо недоумку. Оружие во время выполнения боевого задания всегда должно быть рядом с тобой. Эта прописная истина раз и навсегда была вбита в голову любого бойца.
Песок уже не тек вниз, обгоняя дозорных. Он обваливался пластами, увлекая за собой целые лавины.
Колонист сказал бы, что путники разбудили песчаного ифрита из старой легенды матушки Земли. Он поджидает свои жертвы в толще песков, время от времени пробуждаясь от многолетнего сна. Мифическое чудовище внушает жертвам приятные эмоции, диктует им свои мысли. Землянин с дипломом ученого-энтомолога возразил бы, что это — неизвестное науке животное, схожее с насекомым, муравьиным львом, только гигантских размеров. Оно выкапывает в песке воронку, залезает на дно и раскрывает рот. В данном случае огромную пасть. Если человек наступает на край ямы, все, конец военной карьере, а заодно и жизни. Местный муравьиный лев шевелится, песок осыпается ко дну, и жертва падает прямо ему в пасть. Пробуждается же он, когда чувствует вибрацию от движения живых существ.
Бойцы, стоявшие ближе всех к центру бивака, медленно погружались в песок. Но никто из них не делал даже слабых попыток вырваться из песчаного плена. Никто не собирался спасаться. Люди купались в волнах неземного блаженства. Никогда в жизни им не было так хорошо. Несколько человек уже ушли в песок с головой. Один попытался ухватиться руками за поверхность, но в ладонях остались лишь горсти песка. Желтые шелестящие волны сомкнулись над людьми. Из глубины доносилось отвратительное урчание и чавканье. Существо, дремавшее сотни лет, разминало глотку. Было видно, как под слоем песка перекатывается что-то огромное.
Все больше людей безмолвно исчезало в песчаной трясине. Жертвоприношение завершилось пулеметчиком. Он, как заводной солдатик, шагнул в проседающий под ногами песчаный водоворот, стремясь побыстрее присоединиться к товарищам.