Время дискретно-протяженно. Оно состоит из отдельных точек — моментов прошлого, настоящего и будущего, которые последовательно переходят друг в друга, образуют непрерывно движущийся вполне однородный поток времени, в котором нет существенных вех, способных стать указующими ориентирами его определенной направленности. Боэций считает время бесконечным. Для него постановка вопроса о начале и конце времени, столь волновавшая христианских мыслителей, наполнявшаяся ими священным содержанием, представляется лишенной смысла. В этом еще раз проявляется философская самостоятельность Боэция и его независимость от христианской мысли.
Вспомним, что проблему времени незадолго до Боэция очень остро поставил Августин: «Что обыкновеннее бывает у нас предметом разговора, как не время? И мы, конечно, понимаем, когда говорим о нем или слышим от других. Что же такое, еще раз повторяю, что такое время? Пока никто меня об этом не спрашивает, я понимаю, нисколько не затрудняясь; но, коль скоро захочу дать ответ об этом, я совершенно захожу в тупик… Но в чем состоит сущность первых двух времен, т. е. прошедшего и будущего, когда прошедшего уже нет, а будущего еще нет?»[138] Хотя и у Августина, и у Боэция можно найти ряд моментов в характеристике времени, общих неоплатонизму вообще, принципиальное различие между ними в том, что для отца церкви «времен не было, если бы не было творения, которое изменило нечто некиим движением»[139], т. е. время имело некогда начало, затем оно разворачивается как однонаправленное движение, как процесс, чтобы в итоге прийти к своему концу, если иметь в виду священную историю, то это будет Страшный суд, после которого время опять перестанет существовать. Иначе говоря, время — это поле человеческого существования.
У Боэция не так. Повторим, что для него время бесконечно и в прошлом и в будущем, оно также связано не сугубо с человеческим существованием, но с бытием мира вообще. Временнaя стихия — естественная среда для человека, а не место его изгнания из блаженной жизни, как представлялось христианам. Человек подвержен смерти и страданиям, ибо это закон для всего существующего во времени. И причина тому природная — такова природа времени, а не субъективная, заключавшаяся, по мысли христианских теологов, в грехопадении первого человека, обрекшего тем самым все свое потомство до конца времен на муки. Боэций полагает, что человеческая жизнь по самой своей природе лишена полноты совершенного бытия; ему чужда жажда или ожидание свершения какого-либо обетования, пронизывающая христианство. Страдания человека не могут служить будущему как искупление греха. Будущее все время ускользает в прошлое, становясь «бездонным», а точнее, «замкнутым». Налицо возвращение автора «Утешения» к античной теории вечного «круговорота», которую с таким пылом осуждал Августин.
Итак, по Боэцию, жизнь существующего во времени есть не более чем движущееся, меняющееся и преходящее мгновение. Существующее во времени не способно объять время своим существованием, ибо настоящий момент, когда наступает будущее, переходит в прошлое. А поэтому, хотя мир существует во времени, а время не имеет ни начала, ни конца, стремясь к бесконечности, время нельзя назвать вечным. Это проистекает из того, что вся протяженность времени не может быть охвачена бесконечностью жизни, ибо во времени есть прошлое, настоящее и будущее. Вечным же является то, что охватывает всю полноту неограниченной жизни и обладает ею, чему не недостает ничего в будущем и что не утекает в прошлое. Вечное, утверждает «последний римлянин», «с необходимостью обладает властью, исходя из своей собственной природы всегда быть настоящим и содержать в себе истинную бесконечность текущего времени»[140]. В вечности нет места бесконечной, раздробленности времени, все слито, спаяно в неразрывном единстве и простоте. Вечность есть единое мгновение, вобравшее в себя всю бесконечность времени, которое в вечности попросту растворяется, перестает существовать. Пребывающее во времени обладает существованием, но не подлинным бытием, ибо в последнем должна быть заключена способность в себе самом всегда быть настоящим. Если время — это бесконечное становление, то вечность — целостность, неподвижность и полнота, из которой ничто не утекает в прошлое и ничто не прорастает будущим.
Боэций обращает особое внимание на проблему возникновения времени. Он считает, что вечным является только бог, высший разум, несущий в себе архетип сущего. Вместе с тем и существование мира бесконечно во времени, ибо он организован согласно образу, пребывающему в высшем разуме; следовательно, в каком-то смысле мир хотя и возник, но не имел начала, во всяком случае резко выраженного. Боэций снимает кажущееся противоречие тем, что трактует время как эманацию вечности: «Вселенная, не будучи в состоянии сохранить покой, вступила на неизмеримый путь времени, и движение составляет суть ее жизни…»[141]