Ассир смотрел в глаза врагу и изо всех сил боролся с желанием сжать ладонь, ничего не стоило сжать пальцы: между пальцев станет тепло и влажно, по полимеру побегут багровые струйки, а Аркус захрипит и упадет к его ногам бездыханным.
Спереди доносился гулкий шум молодых сильных голосов. Воины переговаривались между собой, по взглядам видно — хотели напасть, освободить предводителя. Ассир прислушался, быстро взглянул на высокого бойца, судя по черточкам на паудронах — сержанта. Брови молодого чернокожего десантника сошлись на переносице, глаза поблескивали. Он не выглядел ни напуганным, ни даже встревоженным, лишь ноздри широкого носа часто подергивались.
Ассир не выдержал, спросил серьезно:
— Вот ты, ты лично, нахрена родину продал?
— Я…, — воин замялся, даже закусил губу. — Бабла хотел срубить, карьеру сделать.
— Да? Карьеру, на предательстве?
— Так ведь война проиграна, какой смысл? — сказал сержант еще торопливее. — Какой смысл подыхать?
— Да, — повторил Ассир, — конечно… Но мне предатели не нравятся.
Сержант не успел и шелохнуться, Ассир взмахнул громадным лезвием, и отрубленная голова шлепнулась к ногам Аркуса, на блестящем металлическом полу остался кровавый след. Тело с грохотом упало на одного из солдат. Тот испугано оттолкнул еще подергивающийся труп, кровь фонтанировала из рассеченных вен, лицо солдата окрасилось алым.
— Так будет с каждым, — процедил Ассир сквозь зубы. — Ни один из вас гадов не уйдет отсюда живым. Вы проклянете тот день когда отказались от родины, Богом клянусь!
Глава 25. Неуловимая
Грудь распирало от ярости, казалось, ребра сейчас с треском разойдутся, мышцы лопнут, сквозь прорванную кожу хлынет кипящая гневная кровь. Ассир даже руку приложил к груди, сердце громко бухало в ладонь, но тело под пальцами целое, лишь дрожь передается в каждую клеточку тела. Сердце с каждым ударом замирало, будто испуганная птица в клетке. Как Ассир не силился понять, все бесполезно. Странная сила била его молотом в грудь, а он как мальчишка при виде красотки, ничего не мог сделать.
Он понимал, что тот мир остался позади, предательница Стил, подлый Лотар, еще более вероломный Аркус…, на душе пакостливо, будто внутри груди куча грязного тряпья, такое чувство, что побывал в девятом кругу ада, кругу предателей…
Ассир поднял взгляд и уставился на Ярану. Мимо проносились с бешеной скоростью громадные джаггеры, остроносые истребители, и четырехкрылые, похожие на мух — корветы. Все корабли антарианцев ухоженные, последнее слово техники, как победить таких?
Ярана лежала с отсутствующим лицом, глаза остекленели. Ассир видел, что она из храброй феи превратилась в огарок свечи, тень прежней себя, но, когда видел дивное сияние ее глаз, чувствовал, что ошибается, девочка хоть и выглядит слабой и сломленной, внутри крепче самой твердой стали.
— Надеюсь, ты не винишь меня, крошка, — сказал Ассир с надеждой.
— Нет, вы герой, настоящий герой — ответила Ярана тихо, но твердо.
— Нет, я не герой, я засранец, Ярана… так паршиво в груди, ты даже не представляешь. Но я всегда хотел быть им, хотел быть героем. Все это дерьмо я себе вживил, чтобы быть им. Я согласен был сдохнуть на операционном столе, лишь бы спасать, лишь бы истреблять врагов…мне казалось я прав.
Ярана прислушалась, покачала головой.
— Вы так ничего и не поняли…вы и есть герой. Вы живой и настоящий. Вы не должны винить себя во всем. Я рада, что вы спасли меня.
— Рада? — спросил Ассир с сомнением. — Я чуть не угробил тебя! А Эону я погубил, и друзей, и…
— Всех нельзя спасти, вы не бог, вы человек, но человек достойный — ответила Ярана. — Может вам и не ясно, но мне хорошо видно какой вы. Что будете делать теперь?
Ассир пожал плечами, уголки рта поползли вниз:
— Даже не знаю, драпать нам надо. Их тут как мух, на этом самом, повидле!
— Так они не знают, что мы здесь? — спросила Ярана.
Ассир помедлил, сказал с небрежностью:
— Да фиг с ними! Главное, не привлекать внимания. Не видят и хорошо. Нам главное сейчас понять куда они движутся.
— Никто не отваживался вот так нагло забраться к антарианцам, а потом так же дерзко сбежать, — произнесла Ярана воодушевленно, — я уверена вы снова что — то придумаете.