Ведь и старый «Энтерпрайз» по сути дела был таким же скопищем неодушевленного металла, напичканного автоматикой, как и новый, а все ведут себя так, словно у каждого из них умер член семьи, и негодуют на чужака, выдающего себя за умершего.
– Конечно, ни один корабль не сможет заменить «Энтерпрайз», – осторожно проговорила Ухура. – Но будем справедливы и дадим новичку шанс показать на деле, чего он стоит. Тем более, что он – все, что мы имеем.
Скотт что-то промычал, явно не соглашаясь с нею, но слова Ухуры были рассчитаны не столько на него, сколько на всех остальных, слушающих их разговор. Неожиданно Скотт оторвался от работы, сел прямо на палубу мостика и, взглянув вверх, спросил в замешательстве:
– Ухура, почему ты не в отпуске?
Она принужденно улыбнулась. Скотт был так недоволен новым кораблем, так озабочен подготовкой его стопроцентной дееспособности, что полностью забыл о данном ей обещаний.
– Я думала, мы отправимся в отпуск вместе, – ответила Ухура. – «Что может быть прекраснее Северного Нагорья в это время года.» Это тебе ничего не напоминает?
Это многое ему напомнило: он отговорил ее брать туристическую путевку в Шотландию. Он был просто оскорблен тем, что она хочет узнать его Шотландию по скороговорке гида и из окна туристического автобуса. Он покажет ей настоящую Шотландию, он возьмет ее в горы, и не надо платить за гостиницу – его сестра уже все знает и ждет их.
Это многое ему напомнило, и Скотт застонал, обхватив голову руками:
– Ухура, прости меня, я совсем забыл об этом. В то время, когда я давал обещание, я не знал, до какой степени корабль поврежден. Но я сообщу своей сестре, что ты…
– Ты не сделаешь этого, – решительно возразила Ухура. – Я не хочу никого обременять. Как и планировала, я куплю тур.
Это была ложь – она уже пропустила все сроки для заявки, но не хотела, чтобы Скотт чувствовал себя виноватым. Она останется на корабле и будет помогать ему, как сможет, а когда не сможет – отправится в отсек для отдыха. «Кто, собственно говоря, нуждается в отдыхе?» – спросила себя Ухура и резко отогнала от себя всякие мысли, когда внутреннее «я» честно ответило: «Я». Ей хотелось, чтобы ее «я» сказало бы: «Он».
– Я прошу прощения. Однажды мы все-таки будем там вместе. – Скотт жалобно указал на панель за своей спиной. – Но я не могу оставить корабль, когда он больше всего нуждается во мне.
– Я предполагала, что ты скажешь нечто подобное, – она горько усмехнулась. – Но похоже, что ты давно не ел. Я принесла тебе обед.
Скотт принял пакет из ее рук и, разворачивая его, счастливо улыбнулся, понизив голос, произнес:
– Любимая, ты – самая лучшая, самая понимающая, толковая женщина. До тебя я не знал настоящей женщины.
«Возможно, ты прав», – готова была согласиться с ним Ухура, но оглушительно заревела сирена. На мостике тревожно замигал красный сигнал тревоги.
– Красный сигнал, – подтвердил компьютер передатчика связи. «Единственный, который работает», – подумала Ухура. – Красный сигнал.
Ухура и Скотт застонали в один голос.
– А я, дурак, только что закрепил эту проклятую штуку, – проворчал под рев сирены Скотт. – Выключи его!
Ухура поспешила к передатчику, спотыкаясь о разбросанный металлический хлам, и отключила сигнал тревоги. Сирена замолчала, испустив напоследок до неприличия утробный звук.
– Как из гальюна! – морщась, пробормотала Ухура. Она уже хотела вернуться назад, когда заметила мигающий свет на блоке связи. Кто-то пытался установить контакт с кораблем.
Она нажала кнопку:
– «Энтерпрайз» слушает. Представьтесь.
Суровый мужской голос ответил:
– «Энтерпрайз», это командный пункт Звездного Флота. У нас в нейтральной зоне возникла ситуация срочности N7.
– Принято, Звездный Флот. – Не веря своим ушам, она приостановила прием и махнула рукой Скотту. – Скотти, это вызов.
– Я слышал. – Скотт озадаченно покачал головой. – Это не может быть чем-то серьезным. Корабль разобран на части, а на борту лишь половина команды.
Ухура снова нажала кнопку:
– Звездный Флот, вы в курсе того, в каком плачевном состоянии мы находимся? – Она проявила вежливость. Следовало спросить: «Вы что, издеваетесь над нами?»
Голос оставался суровым и бесстрастным.
– Состояние корабля известно. Принимайте оперативное предписание и срочно вызывайте весь персонал.
– Принимаем. Отпуск окончен. – Ухура посмотрела на Скотта – его лицо перекосила гримаса бессильной ярости, которая требовала выхода:
– Нейтральная зона! Они ополоумели! Этот корабль уже доказал, что не способен покинуть даже стартовой площадки, не развалившись на части.
– Это так, – подтвердила Ухура. – Но если кто-то и способен вернуть его к жизни, так это ты.
Скотт недовольно фыркнул и вернулся к работе. Ухура тоже была недовольна – ее последняя фраза прозвучала высокопарно и неубедительно…
Старший помощник командира Хикару Зулу, запрокинув голову, в который раз посмотрел на небо, скрытое за верхушками огромных сосен. Оно еще отливало голубизной, освещаемое последними отблесками лучей укатившегося за горизонт солнца. Но серая пелена ночи, рожденная земными испарениями, все гуще поднималась к небу, затягивая голубой цвет. Еще час, полтора – и наступит полная темнота. И если небо будет беззвездным…
– Сознайся, наконец, – прервал его небесные мысли Чехов, – что мы заблудились.
Зулу улыбнулся и, не трогаясь с места, подождал Павла, прогнувшегося под тяжестью своего груза. Видно было, что русский устал. Еще бы! Они шли пешком с раннего утра. И русский был прав – Зулу заблудился. Ну и что? По самонадеянности он не взял с собой компаса, но с компасом им не довелось бы увидеть ничего интересного. И хоть он устал не меньше Чехова, но был доволен. Хорошо заблудиться в первозданной глуши, созерцать ее опьяняющую красоту и ни о чем не волноваться. Зулу вдохнул полной грудью холодный воздух, пахнущий вечной зеленью, и бодрящая свежесть разлилась по его усталому телу.
На какой-то миг он представил себя ребенком в величественных лесах Ганьицу, но вместо этого на него наплыло воспоминание из другого времени, когда он вот так же не смог найти дорогу назад. Он прогнал от себя неприятное наваждение и повернулся к Чехову.
– Верно, – весело согласился он, – мы заблудились. Но, в конце концов, мы неплохо провели время. Тебе так не кажется?
Чехову так не казалось. Он тяжело вздохнул и скинул с плеч огромный рюкзак.
– Тебе весело? Ну, так смейся – у тебя нет кровавых мозолей.
– Мозолей? – Зулу бросил обеспокоенный взгляд на новые бутсы Павла. – Ты что, не мог взять обувь на полразмера больше?..
Резкий сигнал коммуникатора, висевшего у него на правом боку, заставил его прервать перепалку с Павлом. Они оба недоверчиво прислушивались к сигналу.
– Не верю своим ушам, – прокомментировал сигнал Зулу. – Даже Скотт не может собрать корабль так быстро. – Он снял коммуникатор с пояса, поднес ко рту и заговорил:
– Старший помощник командира слушает.
Слова «старший помощник» все еще странно звучали для Зулу, привыкшего к обращению «капитан», но так же, если не больше, было странно снова называть Кирка «капитан» вместо привычного «адмирал». Не очень приятное смещение. Но Зулу помнил, что он не был понижен в звании и должности, как Кирк. По его же настоянию он был переведен на должность старшего помощника, чтобы служить на борту нового «Энтерпрайза» под командой Кирка.
У него была возможность заполучить свой собственный корабль, открывавший перед ним богатые перспективы. Но Зулу рассудил, что «Энтерпрайз» настолько же его корабль, насколько и корабль Кирка. Кирк был командиром, но именно он, Зулу, безошибочно вел корабль от звезды к звезде. И если адмирала награждают не орденом, а понижением в должности, – и это после того, что все они вынесли под командованием Кирка, – Зулу предпочитал остаться верным своему командиру, отказавшись от капитанского мостика корабля.