Несколько ступеней повредились от взрыва, но в целом парень без труда продвигался вперед. В какой-то миг он услышал звук приближающихся шагов и, обернувшись, заметил идущих за собой Альберта и Руслана.
— А остальные что? — нервно усмехнулся Эрик. — Решили подождать до лучших времен?
— Матэо волнует в первую очередь его спутница, поэтому он отправил ее сквозь портал, — пояснил Альберт. — Ханс и Кристоф ждут внизу. У Шульца — боязнь высоты.
— Трындец! Лесков там небось насочинял целый эпос про свою великую армию, и тут припремся мы, — с этими словами Фостер презрительно поморщился. — Интересно, что мы скажем этому летающему нечто: привет, присоединяйся с нам? В наших рядах уже есть идиот, который боится высоты, идиот, который не знает своих способностей и два идиота, которые вечно ноют.
— Один ты умный, — беззлобно огрызнулся Вайнштейн, не в силах сейчас злиться даже на него. С каждым шагом ученый все отчетливее ощущал энергетику Дмитрия, живого и почти невредимого, и от этого невольно улыбался. Казалось, даже ощущение опасности отступило на второй план.
Небо розовело первыми всполохами рассвета, чернота бледнела, и с каждой минутой нового дня все больше крепла надежда. Да, этой ночью они потеряли Влодека, однако для Руслана, Альберта и Эрика погибший был практически посторонним, в то время как Лесков в каком-то смысле был их объединяющим звеном. И мысль о том, что он жив, не могла не улучшить их настроение. Даже Фостер, который до этой минуты был уверен, что ненавидит Барона, почему-то почувствовал облегчение. Теперь ему не придется ломать голову, как выживать среди этих непонятных русских. Он не лишится своих привилегий и будет думать лишь о том, как еще больше улучшить условия своей жизни.
Воздух был все еще наполнен дымом, горелой плотью и расплавленным металлом, но ни Эрик, ни его спутники не обращали на это внимания. Они вслушивались в гробовую тишину наверху, пытаясь различить голоса Дмитрия и «истинного». Однако с каждой новой ступенью к призрачному ощущению радости внезапно начала добавляться тревога. То, что Лесков выжил, было точно — теперь Альберт уже отчетливо ощущал биение его сердца, его спокойствие, какую-то нетипичную для него расслабленность. Ученого невольно поразило то, что Лесков не боялся находиться рядом с «истинным», не трепетал перед ним, словно они были равны.
Наконец Эрик вскарабкался на разрушенную вершину, где когда-то находился роскошный отель, и нехотя подал руку Вайнштейну.
— Лезь давай! Еще не хватало тебя из воды выуживать, — фыркнул он, наблюдая за неловкими потугами ученого покорить свой первый Эверест. К счастью, Руслан в этом плане оказался проворнее.
— Как же здесь воняет! — не удержался от комментария Одноглазый. И вскоре все трое поняли, что так отвратительно примешивалось к запаху горелой плоти. Это панцирь одного из «костяных». Тело ящера буквально расплавилось и безобразной черно-белой массой расползлось по обуглившимся камням. Всё на поверхности скалы было сплошь обращено в золу и пепел.
— Это какая же должна быть температура, — вырвалось у пораженного Альберта.
— Явно не четыреста пятьдесят один градус по Фаренгейту, — нервно усмехнулся Эрик, осторожно ткнув ботинком расплавленную кость. — Ну и где они?
В тот же миг Альберт резко остановился, а затем бросился к каким-то обломкам. Опустившись на колени, он поспешно начал раскапывать угли, открывая взору присутствующих человеческую руку. Руку, на безымянном пальце которого темнел след от гайки, что была взята из лаборатории Рудольфа Зильбермана.
— Господи! — в отчаянии вырвалось у Вайнштейна, когда он понял, кто перед ним лежит. Одежда на Дмитрии отсутствовала, однако всё его тело было сплошь покрыто чешуей. Открытыми остались лишь левая сторона лица и фрагмент правой руки, по которому Альберт визуально определил местонахождение друга.
— Дима, — в тревоге позвал он, сжимая ладонь Лескова в своей и поражаясь тому, насколько слабая у него энергетика. — Ну же, давай, просыпайся!
— Твою ма-а-а-ть! — донеслось до Вайнштейна потрясенное восклицание Эрика. Врач обернулся на него и Руслана, не понимая, что вызвало у Фостера такую реакцию. Не менее пораженным выглядел и Руслан. Как выяснилось позже, вся вершина скалы представляла собой черное пепелище из расплавленных тел «костяных». Этих тварей здесь насчитывалась добрая пара сотен, отчего их трупы невольно создавали вокруг фигуры Лескова подобие кольца. Чуть дальше дымился расплавленный беспилотник.