В своих расспросах он добился успеха лишь тогда, когда вместо охранника, поднос с едой ему неожиданно принесла Оксана. На самом деле девушка пришла к нему затем, чтобы узнать, приходилось ли ему засыпать на несколько суток. Вдруг это особенность организма всех полукровок?
Однако, увидев насмешливую ухмылку Фостера, она тут же пожалела о своем решении сюда прийти.
— Наша королева в дурном расположении духа? — поинтересовался наемник, криво усмехнувшись. Он заметил, как Оксана чуть нахмурилась, отчего улыбка на его лице сделалась еще более насмешливой. — Поделись своей болью, красавица! Может, я смогу тебя чем-то утешить?
— Ты? Утешить? — с досадой переспросила Оксана на превосходном американском английском. — Господи, тебе самому от себя не тошно?
— Так что случилось-то? — будто не слыша ее слов, продолжил Эрик, тоже переходя на английский. — Мы потерпели поражение, и теперь все стали рабами Золотого Континента? Если да, я буду особенно стараться, чтобы меня простили, а потом куплю тебя в свое личное пользование.
Оксана раздраженно нахмурилась и, уже решив ни о чем не спрашивать, молча направилась к выходу. Но внезапно Фостер окликнул ее:
— Сладкая, а, когда я наконец увижу вождя народа? Он обещал заглянуть ко мне после своей прогулки на поверхность. Или он так занят объединением пролетариата против буржуазного общества Австралии, что и забыл обо мне? Нда… Плохо же он держит свои обещания. Я, конечно, не партиец и даже не комсомолец…
— Закрой рот! — не выдержала Оксана. — Ты сейчас издеваешься, а он лежит в палате интенсивной терапии. Лучше молись, чтобы он пришел в себя! Потому что, если этого не произойдет, ты лишишься единственного человека, который сдерживает толпу.
— Постой, о чем ты говоришь? — губы Фостера по-прежнему улыбались, однако взгляд карих глаз сразу сделался острым, словно бритва. — Что с ним случилось?
— Отчасти это твоя вина. Если бы он не попробовал «эпинефрин», чтобы вытащить тебя с поверхности, быть может, ничего бы этого не было. А так он не может проснуться уже четвертые сутки.
— И опять я виноват! Да что ж такое! — весело запричитал Эрик. — Сижу взаперти, никого не трогаю, а вокруг меня голод, мор и убитые младенцы. Не человек, а ящик Пандоры прям!
— Лучше скажи, с тобой когда-нибудь было такое? — прервала его Оксана.
— Со мной? Не было.
— Это мне и нужно было от тебя услышать, — с этими словами девушка покинула комнату.
Как только дверь за ее спиной захлопнулась, улыбка с губ Фостера немедленно исчезла. Новость о состоянии Лескова ему чертовски не понравилась. Неужели и впрямь какая-то сыворотка могла натворить таких бед? В первую очередь для него, Эрика. Ведь, если с Дмитрием действительно что-то случится, он окажется один на один с разъяренной толпой.
Фостер осторожно слез с кровати и медленно прошелся по комнате. Проживание в правительственном здании дарило лишь мнимое чувство защищенности: на деле же это место по-прежнему оставалось тюрьмой, только более комфортной.
«Обколол бы кого-нибудь другого, зачем себя надо было?» — зло подумал Фостер. «Можно ведь было воспользоваться Вайнштейном или этим дураком Одноглазым».
Надо было что-то предпринять. Вот только что он мог сделать, сидя взаперти в этой идиотской комнате? Отправить Лескову открытку с пожеланиями о скорейшем выздоровлении? Заготовить слезливую речь, рассчитанную на милость горожан? Попробовать помолиться Богу?
Фостер сделал еще один круг по комнате, после чего его взгляд задержался на постели. Приблизившись к ней, наемник задумчиво провел рукой по подушке, словно на ней было написано решение проблемы, а затем обернулся на настенные часы…
Тем временем Оксана снова направилась в палату Дмитрия. Она уже жалела, что позволила эмоциям взять над собой верх и навестила Фостера. Скорее снега летом дождешься, чем от него помощи.
«Не надо было рассказывать ему про Диму», — с досадой подумала девушка, представив, как Эрик сейчас злорадствует. У этого парня ген благодарности явно был вырезан еще в детстве, вместе с гландами. Лесков столько сделал для него, а этот тип даже не попытался изобразить сочувствие.
Дойдя до палаты, девушка осторожно приоткрыла дверь и уже собралась было войти, как заметила стоявшую у постели Дмитрия Белову. В этот момент Оксана поймала себя на мысли, что несмотря на все беды, обрушившиеся на Лескова, друзья у него все же были отменными. Они, как часовые, сменяли друг друга, не в силах равнодушно наблюдать со стороны.