Заметив состояние Вики, Эрик снова всерьез обеспокоился своей безопасностью. Он не мог, как Вайнштейн, чувствовать энергетику перепуганного ребенка, но ее дрожащие руки говорили красноречивее любых слов.
— Эй, не бойся, слышишь? — Фостер поспешно присел перед девочкой на корточки, и, обхватив ладонями ее лицо, буквально заставил отвернуться от трупа убитой медсестры. — Посмотри на меня! Я с тобой, Вика! У нас все получится! Мы должны найти твоего отца!
Слова об Иване подействовали на девочку, как противоядие. В ее глазах вспыхнул какой-то странный огонек, несвойственный обычным детям, и в тот же миг Вика перевела взгляд на ближайшего робота. То, что происходило дальше, показалось Эрику каким-то нереальным сном. Он невольно приоткрыл губы от удивления, наблюдая за тем, как Бехтерева… нет, не давит этих роботов, как пустые пивные банки, а разбирает их на запчасти. За несколько секунд группа из пяти боевых машин превратилась в «набор конструктора», который рассыпался вокруг преследуемых ими людей.
Но на этом все не закончилось. Услышав очередную серию выстрелов, девочка бросилась на звук и обнаружила за углом здания еще двоих роботов.
— Твою мать… — вырвалось у пораженного Фостера, когда Бехтерева разломала еще одного механического солдата. Силы настолько поглотили ее, что Вика не замечала, что стоит босыми ногами прямо на осколках. Даже когда она глубоко порезала себе ступню, девочка не потеряла концентрации. Ее красивое личико лишь на мгновение исказила гримаска боли, после чего еще один робот разлетелся на куски…
— Идем! — крикнула Вика, на секунду обернувшись на Эрика, после чего как можно быстрее направилась в сторону казарм. Теперь она немного прихрамывала: ее левая ножка оставляла на камнях кровавый след, но сейчас не это беспокоило девочку.
Ее мир сузился до молодого светловолосого мужчины, который когда-то унес ее из грязной квартиры от пьяной избитой матери и подарил новую жизнь, полную любви и заботы.
Ближе к госпиталю роботы стали попадаться чаще, а трупов становилось все больше. От дыма здесь было трудно дышать, но Вика продолжала идти вперед, уже толком не чувствуя ни боли, ни страха. Она звала отца по имени, пьтаясь перекричать грохот выстрелов и взрывающихся гранат. А затем в густом дыму Вика и Эрик внезапно различили полупрозрачную фигуру Адэна. Мальчик парил над землей, глядя куда-то вперед немигающими серыми глазами. Он походил на ангела и в то же время на призрака, который взмыл над всем этим хаосом.
«Эффектное зрелище, но при этом бессмысленное», — подумал Фостер, но уже через мгновение понял, каким образом Лунатик влиял на ход сражения. Цепкий взгляд наемника тут же перескочил на ближайшего к нему робота, а затем парню стало ясно, почему едкий густой дым до сих пор не развеялся. Каким-то образом мальчик влиял на ход времени: в то время как русские солдаты и их роботы двигались с прежней скоростью, вражеские машины сражались, точно в замедленной сьемке. Эрик отчетливо видел пули, которые медленно передвигались по воздуху — казалось, если бы он захотел, он бы мог ухватить пальцами одну из них и отшвырнуть в сторону.
В свою очередь Вика наконец увидела своего отца. Он выглянул из-за угла всего на секунду, чтобы швырнуть в ближайшего робота гранату, после чего снова скрылся из виду. До того, как в бой вступил Адэн, солдаты погибали один за другим, и даже роботы, когда-то так удачно собранные Лесковым, не могли на должном уровне противостоять «ликвидаторам». Ким, Юргис и многие другие ребята были убиты в первые же минуты сражения. Рома, Стас и Алексей получили тяжелые ранения, и Иван не знал, в каком они сейчас состоянии. В тот момент он мог думать лишь о том, чтобы поскорее добраться до своей дочери, однако вражеское войско не позволяло ему даже ненадолго высунуться из укрытия. Рядом с ним до сих пор оставался только Руслан, чья раненая рука быстро покрылась пластинами чешуи, не позволяя ему истечь кровью.
Появление призрачной фигуры Лунатика поначалу вызвало у солдат шок, граничащий с паникой. Никогда прежде они не видели ничего подобного, и никто заранее не готовил их к подобным зрелищам. Существо с немигающими глазами преспокойно прошло мимо роботов незамеченным, а затем сотворило нечто такое, что врезалось в память Ивана фрагментом какого-то фантастического фильма. Как только ноги Адэна оторвались от земли, мир застыл в какой-то параллельной вселенной, где не существовало ни законов физики, ни времени. Мальчику не нужно было даже смотреть вниз: его немигающие глаза слепо таращились куда-то в густоту, словно он задумался над чем-то совершенно посторонним. Для Адэна не существовало ни врага, ни опасности. Это был его сон, подкрепленный ампулой «эпинефрина класса А». Синтетический адреналин мчался по венам спящего мальчика, сердцебиение участилось, и от этого сон приобрел совершенно непривычные формы. До этого момента Лунатик ни разу не регулировал время. Для него оно было таким же недосягаемым, как и для обычных людей. Но сегодня страх и отчаяние заставили его сойти с прежней ступени и перейти на новую. Впервые за все время нахождения в Петербурге Адэн по-настоящему почувствовал, что такое — сражаться за своих близких.