Девушка не договорила. Хлесткая пощечина обожгла ей щеку, но еще больнее ударили дальнейшие слова отца.
— Даже не представлял, что моя дочь — настолько дешевка! — с презрением воскликнул он. — Помяни мое слово: он бросит тебя, но перед этим опозорит на всю округу! Ты еще приползешь ко мне, будешь молить о прощении. Хочешь быть его потаскухой? Да ради Бога, будь! Пусть над тобой смеются по углам! Только больше не смей называться моей дочерью.
С этими словами Николай Степанович поспешно покинул комнату.
Несколько минут Эрика стояла неподвижно, глядя невидящим взглядом на захлопнувшуюся дверь. Слова отца все еще эхом гремели в ее сознании, щека полыхала болью, но слез не было в ее глазах. Были обида, ярость, но только не слезы. Нет, она не будет реветь, как какая-нибудь сопливая дурочка. Она не доставит отцу такого удовольствия.
Глава XI
Дмитрию не нужно был присутствовать в кабинете Эрики, чтобы знать, насколько «тепло» Полковник воспринял нового ухажера своей дочери. Его взгляд говорил красноречивее любых слов, и отчасти реакция этого мужчины была Лескову понятна. Дима бы сам отреагировал схожим образом, узнай, что его дочь путается с кем-то вроде него. Такая же реакция была бы и у Ивана, и у Альберта, и у любого другого отца, который хотя бы немного любит свою дочь. Дмитрий не относился к идеальным женихам, а его репутация и подавно нуждалась в мощном отбеливателе. В глазах Полковника он был в первую очередь «процветающим», а так же мошенником, вором, убийцей и, самое главное, полукровкой. Ни один нормальный родитель не пожелал бы видеть свою дочь подле существа с чешуйчатой кожей.
Впрочем, рано или поздно Полковник все равно узнал бы о его связи с Эрикой. Так может, пускай сразу перебесится? Уже тогда Дмитрий понимал, что теплые отцовские объятия ему не светят, но отказываться от своей женщины из-за такой ерунды он не собирался. Еще будучи студентом, он столкнулся с неприязнью со стороны родителей его девушки. Правда, причина заключалась в другом: в глазах тех людей он был и оставался детдомовцем, который «в любой момент мог пойти по плохой дорожке».
Погруженный в свои мысли, Дмитрий сам не заметил, как столкнулся с Иваном. Бехтерев выскочил из-за поворота, буквально налетев на него.
— Смотри, куда прешь, бара…! — начал было блондин, но тут же осекся, распознав в «баране» своего лучшего друга. — Димка? Блин! Извини, я думал, это кто-то… А что ты тут делаешь? Тебе же в палате валяться надо.
— Чувствую, такими темпами я туда скоро вернусь, — с этими словами Дмитрий невольно рассмеялся. Растерянность на лица Ивана дорогого стоила. — Хорошо, что мы не в детдоме. Я помню, что было с Олегом, когда он проявил схожую… неосмотрительность.
— Зато с того момента мы стали лучшими друзьями, — парировал Иван, тоже улыбнувшись. — Всё, хватит ржать! Давай, провожу тебя в палату.
— Я уже выписался.
— Какой нахрен выписался? Вайнштейн сказал, что тебе по-хорошему нужно еще неделю лежать.
— С Альбертом мы уже разобрались. А ты что делаешь в госпитале?
— Так я за Викой шел. Вайнштейн снова придумал для нее какие-то задания, но теперь на сосредоточенность. Больше ей не надо громить комнаты… Черт, Димка, она становится все сильнее… Знаешь, что она вчера делала?
Дима с интересом взглянул на своего друга.
— Альберт дал ей чашку с разными крупами… И…
— Злая мачеха смешала мешок пшена и мешок гороха? — улыбнулся Лесков.
— Ты ржешь сейчас, а у меня буквально челюсть отвисла, когда она за пару секунд разделила все крупы — гречку, рис, овсянку… Ну, там были какие-то неточности, но в целом… И, когда она использует свои способности, комната больше не ходит ходуном, нет даже ветерка. Иногда я смотрю на нее и думаю, как я могу оставаться для нее авторитетом, когда она в любую секунду…
— Но ведь такой секунды до сих пор не наступило? — спросил Дима.
— Нет. Вне тренировок она не применяет свои способности. Во всяком случае при мне. Но Лось говорил, что она иногда распугивает других детей, если те пытаются ее как-то задеть. В принципе, правильно делает, но мне не нравится, что моя Дашка ее опасается.
— Дашка? Ты про ту учительницу, с которой…
— Да, Дарья Максимовна… Мы с ней немножко заигрались. В последнее время она слишком часто вызывала меня к себе, чтобы пожаловаться на плохое поведение моей дочери. Ну мы с ней и… В принципе, она нормальная, только сомневаюсь, что Вика адекватно воспримет ее. Дашка считает, что детская ревность — это частое явление, но пока тоже не горит желанием рассказывать мелкой о нас. Я, в принципе, не против: пока не определился в своем отношении к ней. Как считаешь, стоит ли впускать ее в душу?