До комнаты, где находилась Вика, оба мужчины добрались в гробовом молчании. Дмитрий был мрачен, Иван — растерян. Дергать его какими-то дополнительными вопросами, Бехтерев не стал. А о чем спрашивать? Уподобляться Игорю, который вечно допытывался, мол, а ты, правда, на нее запал, или просто нужду справляешь, Иван не хотел. Или же стоило как-то разрядить атмосферу, сказав, что Эрика красивая или еще какой-нибудь комплимент? Но сказать об этой стерве что-то хорошее было еще сложнее, чем не говорить вовсе.
Однако насущная тема немедленно потеряла свою актуальность, когда подле Вики Дима и Иван внезапно обнаружили Эрика Фостера. Они сидели за столом друг напротив друга, и американец лениво водил рукой по рассыпанной по столешнице гречневой крупе.
— Я же сказал держаться от моей дочери подальше! — немедленно вспылил Иван. Он бросился было к Фостеру, но слова Вики заставили его остановиться.
— Почему вы мне не рассказали про Лунатика? — спросила девочка, и в ее голосе отчетливо послышались обиженные нотки. — Вы обещали рассказать мне, если появится полукровка моего возраста!
— Милая, ты уже слишком взрослая, чтобы верить обещаниям, — ответил Эрик, весело ухмыльнувшись. Затем, переведя взгляд на Дмитрия, он резко поднялся с места и отвесил нарочито учтивый поклон.
— Кого я вижу! — воскликнул он. — Мой босс снова в строю! Ликуйте медведи и трепещите кенгуру! Россия снова получила шанс одолеть Австралию! А, если без шуток, то я рад вас видеть. Может, вы поможете мне уладить одно недопонимание, которое назревает в геометрической прогрессии? Только вы способны…
— Как ты сюда вошел? — прервал его разглагольствования Иван. — Дверь же на сенсорном замке!
— Папочка, я сама его впустила! — вмешалась Вика. — Не бойся за меня! Он… — с этими словами она вытянула руку и постучала кулачком по поверхности купола.
— Такой же опасный, как паук в банке, — манерно растягивая слова, протянул наемник. — Девочка, определенно, не дура. Хотел сказать, в отца, но, взглянув на тебя, Иванушка… Вспомнил, что ты ей не отец. Просто хорошо воспитал! С умом.
Иван, уже готовый услышать оскорбление в свой адрес, замер, удивленный тем, как Фостер виртуозно исправил фразу на комплимент. Дмитрий наблюдал за происходящим молча. Если он вначале лично хотел спросить девочку об ее успехах, то, обнаружив здесь Фостера, все его внимание переключилось на него.
— Что вы здесь делаете, Эрик? — нарочито спокойно поинтересовался он.
— Общаюсь с этой малюткой, — Фостер принял самый что ни на есть покорный вид. — Что может быть лучше для исправляющегося уголовника нежели общение с цветами жизни. Детишечки — это же такое чудо…
— Трогательно, — холодно отозвался Лесков. — И все же вы тянете мое время.
— Согласен. Скажу прямо: есть один маленький мальчик, который чертовски скучает по нормальной жизни. С самого рождения его в одиночестве держали в лабораториях, и его нынешнее положение не сильно отличается от прежнего. Вот я и подумал, почему бы его не познакомить с другими детьми… Например, с ней. Она неплохо владеет английским. Не идеально, но получше чем большинство. Но, главное, только она способна понять полукровку. Вчера вечером я навещал Адэна и обмолвился об этой юной красавице.
— Я тоже хочу на него посмотреть. Всего на минуту! — воскликнула Вика. — Ничего плохого не случится, обещаю.
Иван бросил на Диму красноречивый взгляд, ясно дававший понять, что он против.
— Папочка, пожалуйста! — взмолилась девочка, но Фостер неотрывно смотрел на Дмитрия, желая угадать его реакцию. Он уже давно понял, что, главное, убедить Лескова — остальные согласятся по факту.
— Не превращайте его жизнь в очередное одиночество, — добавил Эрик, и его взгляд внезапно сделался острым, как бритва. — Дайте ему хоть что-нибудь, кроме чертовых проводов системы! Добрый доктор Айболит и я — его единственная связь со внешним миром.
Затем он перевел взгляд на Ивана:
— Боишься за дочь, иди вместе с ней. Но позволь им хоть немного пообщаться. Он спас жизнь твоему другу!
В какой-то момент Бехтерев понял, что все, даже Лесков, смотрят именно на него, ожидая его решения. Он видел Адэна лишь мельком, когда мальчика вместе с Димой и Эриком обнаружили на полу телепортационной «арки». Подросток был настолько истощен, что напоминал скелет, обтянутый кожей. Иван помнил, как Альберт поспешно надел на него кислородную маску, и впалая грудь мальчика тяжело приподнялась, делая вдох. Момент появления этих троих вообще вспоминался Бехтереву, как дурной сон. Поднялась жуткая суматоха, и в который раз Иван всерьез испугался за жизнь своего лучшего друга. Но и измученное лицо Адэна запечатлелось в его памяти, словно клеймо.