Они выпили и молча устремили взгляд вниз. Течение реки гипнотизировало.
— До сих пор, Славик, все перед глазами, — тихо продолжал Олег. — Каждый проведенный там день. Ужин у тети Люды, Антоха, район, наши с тобой приключения… Иногда думаю, не сон ли это был? Потом смотрю на ногу — нет, не сон. Это промысел Божий!
— А я, Олежек, поле часто вспоминаю. В какой-то момент мне ведь уже все равно было. Кажется, я тогда умереть собирался, и, наверное, так и вышло бы, если б не Казак. Мне как-то один мужичок в поезде сказал: «Своих бросать нельзя никогда!» Теперь я понял, о чем он говорил.
Его голос немного дрогнул, Ярослав притих, но потом снова встрепенулся:
— Эх, Одесса, давай по полной! За братство, за взаимопонимание, за справедливость! Только это сможет остановить конфликты. А если нет. Тогда за героев. За самопожертвование и за то, что выше личных интересов.
Ярослав опустошил стакан и положил Олегу руку на плечо. Еле слышно в гуле большого города он затянул:
Не для меня придет весна,
Не для меня Дон разольется, Там сердце девичье забьется С восторгом чувств не для меня.
Олег искоса взглянул на друга, его глаза сверкнули искренним светом. Он усмехнулся и поддержал. Слова становились все громче и громче:
Не для меня цветут сады, В долине роща расцветает, Там соловей весну встречает, Он будет петь не для меня.
А над городом, высоко-высоко в безмятежной голубой лагуне медленно плавали маленькие белоснежные рыбки-облака. И будто бы слаженный небесный хор подпевал этим странным обитателям столицы:
Не для меня журчат ручьи, Бегут алмазными струями, Там дева с черными бровями — Она растет не для меня.
Вот песня уже парит над землей, парит над этим вечным городом, смеется с высоты над глупыми пробками. Она правит всем, она несется во все концы и стороны. Спускается в каждое селение, заглядывает в каждый дом, трогает глади рек и озер, волнует моря. Ласкает макушки гор и бесконечные леса, пролетает низко над вольными степями. Она заполняет все вокруг:
Не для меня придет Пасха, За стол родня вся соберется, Вино по рюмочкам польется… Пасхальный день не для меня.
Песня гремит повсюду, и миллионы лиц, глядя вверх, начинают подпевать многоголосно. Весь трагизм ее, вся ее мощь, как масло в огне, вспыхивают с неистовой силой. Все больше и больше людей поднимают головы к небу. Те, кому небезразлична суть незамысловатых строк, кому не чуждо самопожертвование ради высших идеалов. Их миллионы, десятки и сотни миллионов, разрезанные пунктирами политических карт, загнанные в мартеновские печи культурной глобализации. Несмотря ни на что, они еще сильны, они устремляют свои взоры вверх, туда, навстречу песне. Последний оплот панславянизма, начало и продолжение бытия новой-старой евразийской цивилизации, где замешались разные языки и народы, бытия богатейшей самобытной культуры, где становиться частью чего-то большего, общего и высокого — и причина, и следствие существования данной цивилизации. Но прежде всего это люди! Те, для кого индивидуализм и принципы естественного права — не высшая цель. Не научно-технический прогресс рождает жизнь, не прорывные технологии, не маркетинг — лишь сама жизнь способна родить себе подобное, замкнув естественный сакральный круг. А все материальное в итоге приводит к раздорам, и личная свобода, как мыслил Кант, есть прямая дорога в произвол. Ибо там нет нравственного закона, нет традиции и нет истории! И горе государству, попирающему свои основы, свой веками сложенный фундамент.
Люди вновь взирают ввысь, подняв головы в едином порыве, — представители единой цивилизации, ненавистного всеми «русского мира», основы которого были заложены в Новгороде и Киеве, они жадно впитали культуру просвещенной Византии и ее единство не в пример мелкофракционной Европе. И пусть завистники видят империю, пусть созерцают! Ведь эта империя по своему жизненному циклу уже обошла саму Византию, сам Рим и многих-многих других, а ее единство стоит не на страхе и насилии, а на исторической общности, народной мудрости и взаимоуважении. Ведь даже среди русских тут десятки этнографических групп — казаки, поморы, камчадалы… Якут, бурят, адыг, татарин парализуют движение автотранспорта, празднуя победу национальной сборной. И даже истинный европеец Баррозу[28] заявляет: «Россия — это континент, который притворяется страной. Россия — это цивилизация, которая притворяется нацией».