— Да все я знаю, Славик. И про референдум знаю. Ты меньше СМИ слушай. Мне тетка говорит, никому этот конфликт не нужен и ни за какую независимость никто голосовать не будет. Там уже десять лет как дурдом. Вот увидишь, пошумят и успокоятся. А что касается въезда — нам сделают все необходимые документы.
— В дурдоме, Олег, не убивают друг друга, — спокойно возразил Ярослав. — И без дорожной карты бы все это не затевалось. А как иначе? Чтобы потом сказать: «Извините, мы не правы»?
— Да все это политика! Народ же спокойствия хочет. В той же самой Москве в бытовухе больше убивают, но нам это не мешает жить и работать. Смотри, босс, такие задачи на дороге не валяются.
— Ну, предположим, я начинаю питать коммерческий интерес к этому флагману украинской металлургии. Вот только честно скажи, тебе-то зачем это все? Ну не поверю я, что ты настолько радеешь за бизнес компании, — хитро улыбнулся Ярослав и взглянул на Олега. — Гляжу я, ты и про въезд почву прощупал…
— Да что тут скрывать? Я просто хочу туда съездить заняться делом. Тетку с племянником увидеть, нашу старую квартиру. Потом, авантюризм и жажда деятельности, — засмеялся Олег. — Конечно, я могу к ним и в отпуск съездить, но проект, согласись, интересный. А заполучив его, я всегда смогу вернуться туда, да еще и на халяву.
— Ладно, я услышал тебя, — ответил Ярослав. — Теперь, когда ты все знаешь про въезд в Украину и тамошнюю обстановку, пожалуйста, узнай побольше о проекте. За праздники мы посмотрим, что там и как, и вернемся к этому разговору. А пока собирай исходные данные, звони, общайся. И если нам дадут добро на эту авантюру, то все должно выглядеть, как командировка, а не поездка в гости к твоим родственникам.
— Яволь, майн фюрер! — воскликнул Олег, вскакивая с дивана. — Будет выполнено!
— Авантюризма он на старости захотел! Когда же вы детей заведете?! — выпалил ему вслед Ярослав.
Он медленно поднялся, налил кружку кофе и встал посреди своего маленького уютного кабинета. «Авантюризм, говоришь», — буркнул себе под нос Ярослав и изобразил на лице мучительную гримасу, вспоминая времена своих захватывающих поездок по городам и весям, туда, где уровень гостиницы не измерялся по традиционной звездной шкале и люксовый номер мог подразумевать отсутствие санузла или старенький телевизор с завернутым в целлофан пультом дистанционного управления. Как быстро все изменилось. Теперь, когда он большой босс, — суждено ли ему когда-нибудь еще столкнуться с подобной романтикой?
Ярослав стоял в глухой пробке. Известный сервис уже несколько часов окрашивал улицы города в красно-бордовые тона. Та самая единая московская пробка накануне первомая. Молодой менеджер напряженно размышлял — о работе, о Питере и о том проекте, о котором упомянул Олег. «Если все так, как он говорит, то почему бы и нет. Можно и нужно участвовать. Весь этот бардак может быть нам на руку. Второй проект за полгода — это было бы слишком круто!»
Ну а на Украине последний месяц был особенно богат на события. Февральская бойня в Киеве, демарш Крыма, протесты на юго-востоке уже казались делом прошлым. Сейчас в стране шли митинги пророссийски настроенных сторонников федерализации, становясь всё более агрессивными и более радикальными. 6 апреля после очередных народных собраний в Харьковской, Донецкой и Луганской областях были захвачены некоторые административные здания. А на следующий день в двух из них были провозглашены Харьковская и Донецкая народные республики: ХНР и ДНР — в авангарде протестных настроений. Донецк же пошел еще дальше и, не откладывая в долгий ящик, назначил на 11 мая 2014 года референдум о самоопределении этой самой Донецкой народной республики. Украинские патриоты рвали на своих головах чубы, призывая вырезать «ватников» на корню. И часть этих слов не разошлась с делом: 8 апреля в результате проведенной антитеррористической операции ХНР пала, прожив целые исторические сутки, а местные активисты были успешно расфасованы по СИЗО. Но Донецк стоял. И 10 апреля некий Денис Пушилин, уроженец Донбасса и вместе с тем председатель так называемого «временного правительства» ДНР объявил о формировании народной армии, более известной, как народное ополчение Донбасса. Руководство ополчением взял на себя земляк Пушилина — Игорь Хакимзянов, который сделал свое знаменитое заявление: «Оружия у нас нет, только палки, но мы будем драться до последнего. Пусть стреляют. Сдаваться нельзя, потому что мы видим, как они поступают в Харькове». И география ДНР, ограниченная прежде стенами захваченных зданий, стала стремительно расширяться.