Глава 14
Утро первого рабочего дня. Обленившийся за праздники мозг судорожно вспоминает брошенные дела. Москва жужжит, нащупывая ритм, словно огромный оркестр, начинающий репетиции нового произведения. Ее древняя спутница старушка Яуза степенно несет воды к своей сестре, бережет связь времен и поколений — свидетельница рождения города, становления государства через войны и трагедии, оплакивающая своих детей, она помнит и набеги чужеземных полчищ, и кровавые междоусобицы, раздиравшие Русь. В ее мутных волнах проплывают картинки из прошлого, где Яуза еще чиста, берега ее поросли ивняком, в воде полно рыбы, а на мостках бабы полощут белье, слышны хрип и ржание коней… Но нет теперь дела до небылиц, растворившихся в этой речушке. Прогресс и цивилизация поглотили все, а реку, будто пленницу, заключили в бетонные стены. Суета пожирает истину, стремительные будни стирают историю. И шепчет Яуза себе под нос былины прожитых лет, а вокруг — лишь холодные камни, асфальт да металл, и ночные фонари смеются над покоренной стариной. Город продолжает свой неутомимый бег к научно-техническому прогрессу, к автоматизации жизни людей и государства в целом. Бежит вперед, к инновационному светлому будущему.
— Привет, Алинка! Ты что, так никуда и не уходила? — шутливо поприветствовал Ярослав секретаря.
— А зачем? Кому я нужна, кроме как здесь, на работе? — подыграла девушка.
— Мы всегда кому-нибудь да нужны. Тем более ты! — прокричал Ярослав, удаляясь по коридору.
Традиционная кружка кофе, родной ноутбук. Первые полосы новостных интернет-изданий были полностью оккупированы референдумами новоявленных республик.
— Ну, Олежек! Похоже, твои прогнозы надо воспринимать с точностью до наоборот, — прокомментировал новостные сводки Ярослав и принялся расхаживать по кабинету. Он размышлял о металлургическом предприятии, возможном бизнесе и вероятности срыва планов результатами плебисцита. Что бы Ярослав ни говорил, все же он питал надежды на этот проект. Тем более что двумя днями ранее Олег подтвердил реальность бюджета и интерес заказчика по данному направлению. На горизонте вырисовывался авантюрный, но весьма серьезный проект, о котором Ярослав, собственно, пока знал немного, но он догадывался, что такое металлургия и каковы ее масштабы. Финансовое чутье требовало продолжения банкета, и он с нетерпением ждал Олега. Тот уже стоял на пороге:
— Привет! Только ничего не говори!
— Да о чем с тобой разговаривать? Информаторы у тебя плохие. Они точно в Донецке живут?
— Я сам в шоке! — сконфузился Олег. — Говорят одно, а делают совершенно другое. Хохлы, елы-палы!
— Ладно бы еще пятьдесят на пятьдесят, но тут же почти стопроцентный результат!
— Да что ты мне высказываешь? Я сам с утра звонил тетке и спрашиваю: «Как так?» А она мне отвечает, что проголосовала за независимость, как и все ее знакомые, представляешь? Всего пару недель назад она мне обратное заявляла. А теперь, говорит, после Одессы подумали и решили, что так будет лучше. Там сейчас праздник, люди с ДНРовскими флажками по городу бегают, официальных результатов ждут.
— Да уж… Насчет дурдома — это единственное, в чем ты прав, — задумчиво отметил Ярослав и медленно опустился в кресло. — Ну а что по поводу местной металлургии? Новости есть?
— Есть. Я вышел на товарища, который ответственен за проект. Им оказался заместитель генерального директора комбината и их директор по производству в одном лице, некий Петр Андреевич. Очень важная и крупная рыба. Он-то мне и подтвердил свою заинтересованность и эти пол-ляма. Причем, с его слов, к работе нужно приступить как можно быстрее, пока бюджеты есть. Правда, есть ли теперь в этом смысл? Там, Славик, очень все ненадежно.