Качественно разыгранная правда красиво смотрелась. Открытый аполитичный подход к бизнесу, по-видимому, внушал доверие. Хмурые незнакомцы пристально смотрели на Ярослава. Ярослав расчетливым взглядом циничного дельца смотрел на них. Молчание быстро закончилось, и майор шлепнул печатью по миграционной карте.
— Добро пожаловать в Украину! — произнес он и сдвинул на край стола кипу бумаг. — Надеюсь, у вас все будет хорошо.
— Постарайтесь не вляпаться ни в какие скверные истории. Иначе все будет иначе, — словно угроза прозвучали слова штатского.
— Мы лишь выполняем желание нашего заказчика, на свой страх и риск. Спасибо вам, — учтиво поблагодарил Ярослав. — Там за дверью стоит мой коллега. Его зовут Олег Коваль, и мы едем вместе по одному и тому же вопросу. Не могли бы вы…
— Мы в курсе. Всего вам доброго, — оборвал речь наглеющего гостя майор.
Следом за Ярославом в кабинет зашел Олег и, отработав оговоренный заранее сценарий, выбрался оттуда так же успешно. Спустя мгновения оба растворились в общей зоне терминала. Главный аэропорт страны, поверженной вирусом русофобии, вещал на трех языках: украинском, английском и… русском. Удивительное было рядом.
Новый терминал, торжественно открытый к чемпионату Европы по футболу, поражал красотой: масса стекла и металла, оживленные залы, сверкающее табло — все соответствовало духу времени. Вот они, новые ворота новой Украины — «чисто европейского государства», страны, раздираемой вдоль и поперек внутренними противоречиями, но упрямо следующей туда, где заходит солнце. Еще пребывая в эйфории от «революции достоинства», граждане с жовто-блакит-ными ленточками, опьяненные победой, садились на заграничные рейсы. Но за сверкающим хай-теком нового терминала, за рекламой, полной счастливых лиц, скрывались ловцы рыбы в мутной воде. А простые люди, верящие красочным вывескам и громким слоганам, наивно ждали перемен. Толпа была одурманена аферой, как после выстрела Авроры.
— Хорошо еще у нас вещей толком нет! — ускоряя шаг, орал Олег.
— Когда еще по земле киевской побегаешь! — догоняя коллегу, ворчал Ярослав. — Если б погранцы с пристрастием допрашивали, летак без нас бы ушел!
— Ходу прибавь!
Спорный старый терминал остался домом для внутренних рейсов, собравших воедино разношерстную страну, полную полярных противоположностей. Здесь смыкались плюс и минус, два направления, разведенные десятками минут. Активно шла регистрация на львовский рейс: молодые люди с желто-голубой символикой, благополучный вид, едва понятная речь. Неподалеку — Киев-Донецк: безлюдная стойка, скучающая сотрудница. Две стороны, две сущности! У первой жизнь будто бы только зарождалась, а другая пребывала в состоянии шока, узнав страшный диагноз. Две ментальные противоположности огромного европейского государства.
Регистрация на донецкий рейс заканчивалась, до вылета оставалось чуть больше часа.
— Добрый вечер, девушка! — подойдя к стойке, воскликнул Ярослав. — Вот, пожалуйста!
И паспорт с билетом был бесцеремонно вложен ей в руки.
— Здравствуйте, — невозмутимо ответила она и принялась изучать документ.
— Милая девушка, нам только что такой допрос устроили… — выпалил Олег и демонстративно взгромоздил на стойку комплект документов.
— Это лишнее, — кокетливо улыбнулась девушка. — Приятного вам полета.
Будто бы полный срез украинского общества присутствовал в этой воздушной гавани. Одни были полны надежд и оптимизма, другие спокойно продолжали личное независимое существование, третьи, будто похоронная процессия, пребывали в непостижимой скорби — эта траурная, тревожная группа ожидала донецкий рейс. Три десятка пассажиров, три десятка мрачноватых лиц, предвкушающих туманное будущее своей малой непокорной Родины. Места, где смерть бродила по окрестностям, где гибли десятки их отчаянных сограждан. Но так или иначе, жизнь продолжалась, и лайнер, собирая невеселых пассажиров, направлялся в мятежный край.
— Чудеса! В городе хозяйничает ополчение, а аэропорт Нацгвардия охраняет, — констатировал мужчина, стоящий на выход к шлюзу.
— Устала я от всего, быстрей бы домой, — вздыхая, отвечала его спутница. — Кто бы ни охранял, кто бы ни хозяйничал, домой нам попасть никто не запретит.
Последние процедуры — и короткая вереница пассажиров скрылась в автобусе. Жара спадала, из приоткрытых окон тянуло приятной прохладой. Солнце устало висело над краснеющим горизонтом, очередной боинг с украинской символикой сверкал под его последними лучами. За спиной оставались прекрасный Киев и древний Борисполь. Впереди ожидал юный Донецк. Улыбчивые стюардессы в желто-голубых костюмах радушно встречали пассажиров. Олег обернулся и глубоко вдохнул киевский воздух: