— Сидеть! Аэропорт сдадут, и валите на все четыре стороны, — грубо ответил Казак. — Чехов еще нелегкая сюда принесла. С такими друзьями врагов не надо!
Ярослав притих и погрузился в размышления. Кто и когда должен был сдать аэропорт, какие еще чехи? Что вообще тут происходит? Голова гудела, а время шло. Ему казалось, он слышал секундную стрелку, что так предательски неторопливо делала свою работу. Снова томительное молчание. Затишье перед бурей или скорое окончание плена? Было около десяти, когда Казак схватил в руки рацию:
— Как обстановка?
— Аэропорт сдают. Крови никто не хочет, — проскрипел загадочный голос. — Скиф с Альфой уходят, командование принял я. Всем пока оставаться на позициях.
— Принято, — ответил казак.
— Що там, сдають? — поднял свою массивную голову Хохол.
— Да. Провожаем и ждем приказа.
Олег и Ярослав слегка оживились. Последние известия выглядели довольно оптимистично. По-видимому, силовики оставляли аэропорт, бросая его на попечение этих рэмбо, кровопролитие отменялось. Молчаливый бородач продолжал неподвижно стоять на номере, но вдруг оживился. Глаза его судорожно забегали.
— У в-вышки дв-вижение, — заикаясь, доложил он.
— Дай гляну, — отодвинул его Казак и прищурился, фокусируя зрение.
— З-з-зушки, бляди, разв-ворачив-вают. В-видишь, у в-вз-злетки!.. — прохрипел бородач, — Наебали нас, в-всех наебали!
— Вижу, Жора, — пробормотал Казак и принялся докладывать обстановку.
В ответ по рации прилетела новость: у близлежащего кладбища вовсю готовились пулеметные расчеты.
— Похоже, переговоры, братцы, зашли в тупик. До Славянска нескоро, видать, доберемся, — заключил Казак.
— Та разок двинемо i далi шдемо![10] — снова загоготал Хохол.
— Мастак ты двигать! В зеленке укропов — как килек в бочке, а под боком две сотни спецназа. Голову хрен поднимешь, тем паче ряху твою, — успокоил пыл детины командир и притих.
Снова наступило молчание. Хорошие новости слишком быстро сменились плохими. Ярослав насторожился. «Что дальше?» — шептал внутри его неуверенный голос. Долгожданный момент прибытия домой, должно быть, опять сдвигался. Снова часы; невыносимые стрелки, наматывающие на свою ось привычную жизнь, вдруг остановились — и непреодолимый страх охватил молодого менеджера. Даже не страх новостей, а невыносимо тревожное чувство неспособности управлять своей собственной жизнью.
— Я даже не предупредил, что опять задерживаюсь, — обреченно вздохнул Ярослав.
— Что-нибудь придумаешь, это по твоей части, — нервно улыбнулся Олег.
Тем временем лицо Казака снова стало озадаченным. Из-за головы Жоры, как, оказалось, звали бородача, он наблюдал за разворачивающимся шоу.
— Атос, живо к нам на позицию! — скомандовал он в рацию.
Не прошло и минуты, как мушкетер со своим СВД-подобным мушкетом спешно занял место за столом. Ему было приказано контролировать диспетчерскую вышку и прилегающую к ней территорию. Будто заправский офисный работник, он умело спрятался за монитор.
Радиоэфир не смолкал. Самые правдивые СМИ в мире освещали события вокруг стремительно закипающей точки. Гипермаркет «Метро», поселок Спартак, кладбище, таинственная улица Стратонавтов… На погосте схоронились пулеметные расчеты, окрестности были нашпигованы снайперами, а рядом, совсем рядом, в здании старого терминала, словно в ящике Пандоры, ожидала своего часа элита украинской армии — кировоградский спецназ. Ярослав напряженно размышлял. Сознание, сбитое с толку эмоциями, пыталось разобраться в том, что было катастрофически запутано, понять невнятные перспективы еще не начавшейся стычки, в которую, так или иначе, уже оказались втянутыми они сами. Эфир обнажал нежеланные факты: новый терминал был в кольце окружения. Наверное, впервые Ярославу так сильно хотелось домой, взглянуть в сверкающие глаза Светы и обнять ее и сынишку. Наверное, впервые он чувствовал себя настолько презрительно ничтожным.
Казак был вызван на местное совещание и быстро удалился. Комната притихла, по передатчику продолжался обмен информацией о позициях противника и указаниями к действиям, терминология была едва понятна. Дневной свет заливал помещение, и теперь даже не посвященному в тонкости военного дела человеку несложно было понять: здание, состоящее из стекла и бетона, отлично простреливалось. Опрометчивые обитатели аквариума становились легкой мишенью.
— Грачи! Воздух! — проревела рация.
Сотрясая стекла, нарастающим громом послышались вертолетная стрекотня и рокот реактивных самолетов.