Майор резко изменился в лице и свирепо взглянул на гостя:
— Кто тут свои? Ты, шо ль, москалик? — пренебрежительно ответил он. — Клоуны с лампасами или туземцы с гор? Или местное быдло с титушками?
— Теперь ясно, почему вас здесь не любят…
— Полюбят, когда вату повышвыриваем. Тут украинская земля, а вы ее заселили всяким сбродом. Придет время, и мы очистим ее от кацапни и быдла. Кубань и Крым очистим! А ваши поедут домой заселять просторы Сибири. Китайской земли, где все вы, западные монголы, будете сырье добывать для цивилизованного мира. Нам же нужны будут рабы!
Майор забагровел и снова забрызгал слюной.
— Что-то мне это напоминает, — окончательно осмелев, возразил Ярослав. — Не забудете на самой Кубани повторить? Вас там непременно поймут и поддержат. Покруче, чем поняли здесь.
Он нагло поднял голову и выдавил из себя язвительную ухмылку.
Получив мощную оплеуху, Ярослав пулей влетел обратно в каземат. Применение силы сыграло ему на руку, и он, демонстративно распластавшись на бетонном полу, кряхтя и охая, успел доложить разведданные.
— Всего четверо, больше не видел. Двое допрашивают в комнате, еще двое снаружи, — скороговоркой выпалил Ярослав.
— Эй ты, абрек! Подъем и на выход! — заорал капитан, тыча пальцем в невозмутимого Жору. Кавказец лениво поднялся и побрел к выходу. Дверь захлопнулась.
Ярослав удобно устроился на полу и закрыл глаза. Он был горд собой, горд за свое поведение, яркое и безрассудное. Он с трепетом восстанавливал в памяти недавнюю картину — как, словно в кино, смело шагал в каземат с высоко поднятой головой в сопровождении тех несчастных бойцов. Теперь он лежал и едва заметно улыбался, ловя на себе взгляды любопытных сокамерников.
— Ну что, — не выдержав, произнес он. — В правду, конечно, не поверили, зато обвинили во всех бедах великой Украины. Теперь ждут разведку и, видимо, тогда и будут решать, что с нами делать. Вот так. А заправляет здесь вчерашний крикливый…
За дверью вдруг раздались выстрелы. Короткими очередями, сменяя друг друга, затрещали автоматы. Казак мгновенно вскочил на ноги и прыгнул к двери, как встревоженный охотниками зверь. За ней творилось что-то интересное и многообещающее. Но лишь минута — и стрельба прекратилась, а издалека нарастающим звуком послышалось приближающееся шарканье. Ключ лязгнул в замке, дверь открылась. На пороге с автоматом в руках стоял Жора. Слегка возбужденный, он был похож на разбойника, который только что ухитрился удачно грабануть проезжающую мимо кибитку. Но затишье снова оборвали выстрелы. Кавказец вздрогнул. Из его груди вырвались пули и оставили на стене глубокие выбоины.
Олег и Ярослав, ошалев от столь стремительно развивающегося сюжета, с широко раскрытыми глазами наблюдали за происходящим — невероятным, но пугающе реальным. Из последних сил Жора повернулся, дал автоматную очередь и с грохотом повалился на пол.
— С-ста-ар я с-с-ста-ал, М-макарушка, — чуть слышно прохрипел он. — П-по с-самую г-га-арду з-заг-гнал, а-а-а он.
Жизнь померкла в глазах абхаза, угасла вместе с последними хрипами, и леденящий холод покрыл его лицо. А Казак, как ни в чем не бывало, схватил оружие и, махнув ошарашенным «туристам» рукой, шустро выскочил наружу. Олег и Ярослав послушно двинулись за ним. На крыльце коттеджа, на мраморных ступенях лежало безжизненное тело долговязого капитана. Из его груди торчала рукоять армейского ножа, а худощавая кисть сжимала автомат. Казак наклонился, обшарил его одежду и, изъяв оружие, прыгнул внутрь дома. В конце коридора, у той самой комнатушки, где проходил допрос, лежали еще двое. Это были несчастные молодые бойцы. А на полу кабинета с перерезанным горлом распластался тот самый майор, с кем еще полчаса назад вел бессмысленный диалог Ярослав. Удивление застыло на его мертвом лице. Пол был обильно залит кровью. Двое автоматчиков, по-видимому, так и не успев помочь своему командиру, навсегда остались молодыми. Ярослав, как изваяние, замер посреди комнаты. Сердце его сжалось, голова закружилась. Страшной картиной застыло перед глазами увиденное. Он снова почувствовал непреодолимый ужас войны. Убитый майор, убитая молодежь, убитый капитан, что с торчащим в груди ножом делал свое дело до последнего вздоха, наконец, Жора, кому, должно быть, Всевышний предоставил возможность совершить последний подвиг.
— Что замерли? Оружие собираем, магазины, и уходим! Времени мало, господа офицеры, — хладнокровно скомандовал Казак.
Ярослав встрепенулся и поймал на себе испуганный взгляд Олега. Все было понятно без слов, но стра-