— Я землю нашу от липовых крестоносцев защищаю. Они до сих пор грабят Константинополь. Да, я солдат! На моих руках кровь, и не мне строить дом имени Господа нашего. Но кто-то другой после нас будет делать это. Может, вы, а может, дети ваши. А может, я, как царь Давид, а? — хитро улыбнулся Казак и, прищурив один глаз, осмотрел своих попутчиков. — Врагов у нас много. У нас их всегда было много, но они стали умнее. Как лисы, выжидают. Не надо давать слабину, нас по кускам съедят и не подавятся. Англичанка, сучка, гадит! Вот и воюем мы тысячу лет, и такие, как я, всегда при делах. Запомните, братцы, как бы мы, черт побери, ни хотели, никто и никогда русских ни о чем спрашивать не будет. А русские не только в России. Меч нам помощник да вера наша! Чтите историю и храните веру. Если нет ее, то ищите. «Когда народ теряет веру в Бога, то его постигают несчастья, а если не кается, то исчезает с лица земли. Сколько народов исчезло, а Россия существовала и будет существовать. Молитесь, просите, кайтесь, и Господь вас не оставит». Так Матрона говорила.
Солнце стояло почти в зените. Иногда на него накатывали мощные синие тучи, и тогда легкий дождик орошал окрестности. В лесополосе было тихо. Трое мирно беседовали в гуще зелени, и все это напоминало пикник на природе, вот только есть им было нечего. Ярослав чувствовал, как внутренности сводит от голода. Около полутора суток в желудке не присутствовало ровным счетом ничего. И хорошо, что бывалый Казак стянул из коттеджа бутылку с водой. Ноги ныли, мозоли кровоточили, туфли не выдерживали марш-бросков, а на спине выпирала внушительных размеров шишка, которую набил предательски прыгающий автомат. Но Ярослав об этом не думал. Его занимали совсем иные мысли. «Где они и что с ними?» — вопрос, который он задавал бы всем и повсюду, потеряв из вида своих близких. Сейчас отсутствие ответа терзало их встревоженных родных. Если бы все прошло как планировалось, они бы уже сутки как были в Москве. Их, наверное, ищут — но где, если по факту они так и не обозначились во Внуково? Вряд ли кто-то там, дома, мог вообразить, что они сидят в соседнем государстве, в лесополосе, без денег и документов, голодные и побитые, с оружием в руках и в компании настоящего боевика, вместе с которым их разыскивают за совершение самых страшных преступлений. А если бы и знали — такая правда не принесла бы им облегчения. Какой черт их понес сюда?!
Глава 32
— Валяйте, только быстрее!
Казак вытащил из кармана телефон и небрежно бросил на землю.
— Откуда ты его взял? — удивился Ярослав.
— Уметь надо. Давайте, по-шустрому!
Связь была, но телефоны в округе, возможно, стояли на контроле. Рискованно, ведь в этом случае вычислить их местоположение не составило бы труда и этот их пикник получил бы неприятное продолжение. Казак, вероятно, это понимал — но тогда к чему был этот жест гуманизма? Что двигало опытным воякой? Осознание того, что день текущий может стать последним? «Была не была», — подумал Ярослав и первым схватил телефон.
В замызганной трубке мгновенно отозвался голос, и неудержимый поток эмоций охватил его. Комок подступил к горлу, стало трудно говорить. Кровь, жертвы, взрывы, выстрелы, все события последних суток — тьма, поглощающая человеческие жизни! И сквозь эту тьму, будто в бреду, до него донеслись дорогие голоса родных.
— Слава, это ты?! — он услышал голос любимой супруги, услышал на заднем плане веселые крики сына — словно лучик солнца, что сквозь тучи и листву деревьев пробился в лесополосу.
Не было уже никакого смысла сочинять очередную историю. Оказалось, тетя Люда, так и не дождавшись от племянника известий, сама позвонила Марине — тут и вскрылась их занятная история. Выяснили, что их не было среди пассажиров последних киевских рейсов. Как, впрочем, и каких-либо других — это уже позже выяснила Марина. Значит, они, должно быть, еще в Донецке. Вскоре она оповестила об этом и Свету. В понедельник днем в новостях стали проскакивать первые сообщения о погибших в аэропорту, и началось тревожное ожидание с бесполезными звонками, поисками, расследованиями. Обо всем этом Света рассказывала спешно и путано, то и дело срываясь в слезы, а Ярослав повторял ей раз за разом:
— Не волнуйся, родная, я скоро буду дома. Верь мне, верь. Я всегда буду рядом.
Когда Казак грубоватым жестом показал ему, что пора сворачивать беседу, Ярослав последний раз уверил Свету в том, что все будет хорошо, и повесил трубку. Он снова погрузился в глубокие раздумья. Беспокойство близких терзало его самого. Он понимал, что мог не и сдержать своих обещаний.
— Сколько веревочка ни вейся, а конец ей всегда будет. Так мне мама в детстве говорила, — пробормотал Ярослав. — Со всех сторон вляпались, коллега.