– Обещаю все рассказать. Я, кстати, совсем не уверен, что она и Сид Джонс влюблены друг в друга.
– О, предоставьте судить мне… Ну вот, Джаспер идет, сейчас признаюсь ему, что я сбила вас с пути истинного. Прощайте!
– И это чистая правда!
Он услышал, как она засмеялась, и повесил трубку.
Наступило утро, обещающее прекрасный день, и в половине десятого Рики, одетый в бриджи и ботинки Джаспера и джемпер, связанный миссис Феррант, предложил сфотографировать всех Фарамондов, включая специально позванных для этого малышек. Фарамондам явно нравилось позировать, особенно Луи, который выглядел чрезвычайно импозантно в бриджах, сапогах, жокейской куртке и перчатках.
– Луи, дорогой, – сказала Джулия, оглядывая его. – Ты шикарен до неприличия. Не хватает только клюшки для поло!
– Не понимаю, как это у него получается, – поддакнула ей Карлотта. – Всегда выглядит как с иголочки.
Рики подумалось, что, пожалуй, единственное, по поводу чего Луи нельзя сделать комплимент, – это его лицо. Легкий загар выглядел искусственно и призван был создавать впечатление цветущего здоровья, которое на самом деле было подорвано разгульным образом жизни.
– Я купил этот костюм в Акапулько восемь лет назад, – пояснил Луи.
– Помню. У свергнутого принца, который оставил все свои деньги на столах, покрытых зеленым сукном.
– А мне помнится, что у какого-то бывшего гангстера, хотя я могу и ошибаться, – сказала Карлотта.
Селина, которая исчерпала свой репертуар уловок, тщетно пытаясь обратить на себя внимание взрослых, неожиданно повисла на руке Луи, задрыгала ногами и радостно завизжала.
– Ты маленькое чудовище. Чуть пуговицу не оторвала, – нахмурился он, осматривая свой рукав.
Селина невозмутимо отошла.
– Ну, давайте, Рики наконец нас сфотографирует, и поедем, – предложил Бруно.
– Изобразим сливки общества! – объявила Джулия. Она уселась в кресло-качалку, изящно положив ногу на ногу, и картинно закинула руку над головой.
Джаспер тут же поднес ее руку к губам.
– Мадам, вы очаровательны, нет, просто неотразимы сегодня утром.
Селина высунула язык. Бруно с нетерпеливым видом замер.
– Спасибо, готово, – поблагодарил всех Рики.
После фотографирования они погрузились в автомобиль Луи и поехали в «Лезерс».
Длинная улица вела к уродливому викторианскому особняку, позади которого располагались сами конюшни, а за ними, на некотором расстоянии от остальных зданий – старый амбар.
– Тише! – театрально воскликнула Джулия. – Слушайте! Луи, остановись.
– Зачем? – удивился Луи, но машину остановил.
Где-то за домом мужской голос выкрикивал проклятия.
– Боже мой! Мистер Харкнесс снова не в духе.
– Ну и что нам делать? – спросила Карлотта. – Попробовать незаметно улизнуть?
– Да ладно вам, – поморщился Джаспер. – Может, лошадь ругает или того же мистера Джонса.
– Рики сказал, что мистер Джонс в Лондоне.
– Был, – поправил Рики.
– Нет уж, я не намерен отказываться от удовольствия прокатиться верхом, – заявил Бруно. – Поехали, Луи.
– Подожди, Бруно. Тише.
Луи открыл окно. Теперь отчетливо слышался и женский голос:
– И если я, черт побери, хочу прыгнуть через эту чертову изгородь, я, черт побери, прыгну и прыгну на Мунго, клянусь!
– Исчадие ада! Бог тебя накажет!
– И не смей поднимать на меня руку, я беременна! – вопила мисс Харкнесс.
– Потаскуха!
– Заткнись!
– Девка гулящая!
– Да пошел ты!
– Давай же, поезжай, Луи, – сурово сказала Карлотта. – Увидят нас – сразу перестанут ругаться. До чего же все это неприятно…
– Все согласны?
Машина въехала во двор. Взорам всей компании предстали шесть денников, над дверцей каждого из которых висела лошадиная голова в уздечке, а по бокам от них располагались сбруйный сарай и каретник. В нем стоял маленький автомобильчик, а на полу были разбросаны мотки ржавой проволоки, старая экипировка, инструменты и пустые мешки. Среди всех этих вещей стоял крупный краснолицый мужчина с густыми бакенбардами. Он возвышался над стоящей перед ним мисс Харкнесс, которая глядела на него с выражением крайнего презрения.
– Только тронь меня, и я вызову полицию!
Мистер Харкнесс, поскольку это, разумеется, был он, стоял спиной к въехавшему во двор автомобилю. Заметив, что лицо племянницы вытянулось, он обернулся и остолбенел.
Его тон и манера поведения моментально изменились. Широко улыбаясь, он пошел навстречу гостям.
– Доброе утречко. Все уже готово. Шесть самых лучших лошадей! – прокричал мистер Харкнесс. Он открыл дверцу машины, протянул каждой из дам веснушчатую ручищу, поросшую светлыми волосами, и, весело смеясь, препроводил гостей на другой конец двора.