— Не признал тебя Бурый, княжич, — гулко, словно из бочки, пророкотал богатырь. — Устал с дороги, видать, родимый. Не стоит тебе сейчас к телегам ходить, Алёша. Ни к чему это…
Я неопределённо пожал плечами и, втайне опасаясь лишиться руки, похлопал чудовищного скакуна по огромной морде. Здоровенный глаз повернулся ко мне, а физиономия коняги приняла крайне задумчивое выражение, словно он не мог поверить в масштабы моей наглости.
— Где князь, воин? — невозмутимо убирая руку, спросил я. Вот так вот! Знай наших, гужевой транспорт!
Ратник качнулся в седле, и в следующее мгновение словно гора рухнула на землю. Грянула сталь, поднялось облако пыли, и я осознал, что смотрю в посечённый мечами нагрудник собеседника, а его голова находилась значительно выше. С той стороны прогудел хмурый бас воеводы.
— Не сберёг я отца твоего, Алексей свет Ростиславович, — в словах собеседника звучала такая горечь и боль, будто великан умер вместе со своим сюзереном. — Правильно молвишь, Алёша. Не след мне теперь богатырём зваться. И первым воином княжества не след. Буду теперь, как раньше — Прошка Незнаемый, пока снова веру твою не заслужу. А можешь прогнать меня прочь поганой метлой. Коли отвергнешь мой ряд — вовек меч в руки не возьму.
— Ты не горячись, Прохор, — судорожно пытаясь вырулить ситуацию, ответил я. Чёрт, если тут все такие нежные, то нужно поменьше болтать, а то совсем без войск Смоленск оставлю. — Не горячись! Ряд твой княжна примет. Она в городе осталась.
— Коли так велишь, княжич, — ещё больше поник богатырь. — Буду полы мыть, да вещи стирать, раз ни на что больше не годен.
Твою мать! Мне что, вообще молчать?! Если первый раз я, считай, выговор этому громиле сделал, то во второй серьёзно оскорбил. Если бы не текущее моральное состояние этого ратника, то я вполне мог нарваться на серьёзные неприятности. И даже чуть не нарвался.
Почуяв, что его наездника обижают, коняга заголила зубы и попыталась меня грызануть за плечо. Правда, дотянуться не смогла. Стальная рука, державшая повод, даже не шелохнулась, а лошадка словно в стену врезалась.
— Не могу я сейчас такие решения принимать, Прохор, — ухватившись за единственную, на мой взгляд, подходящую соломинку, нехотя ответил я. — Отец погиб. До того ли?
— И братья, — хмуро кивнул великан. Братья? Про братьев речи не было. Неужели все старшие родичи погибли? Хреновые дела. — До последнего спину верховного держали. Надо было силой забирать, да не поспел я… Эх! Да чего уж теперь кулаками махать…
Прохор взмахнул рукой и от этого простого жеста у меня шевельнулись волосы на голове. Мимо пронеслось закованное в стальную чешую бревно, которое, видимо, по какому-то недоразумению, этот человек считал своей рукой.
— Расскажи, как дело было, Прохор, — попросил я. — Знаю, что Яромиру потом заново пересказывать придётся, но мне нужно понимать, что стало с моим отцом.
Игра в почтительного сына влиятельного господина неожиданно нашла отклик в моей голове. Своего отца я не помнил и не знал, в отличие от прошлого хозяина моего нового тела. Я ощущал где-то на окраинах сознания боль утраты юного княжича и даже сопереживал. Немного, но всё же. Все окружающие люди были для меня чужими, как и их проблемы. В моменте я ещё мог считать себя частью этого общества, но только ненадолго. Едва возникала пауза в событиях, в голове неизбежно возник вопрос: «А нахрена мне вот это вот всё?»
— Готовились тевты давно, — тяжело ответил Прохор и неспешно двинулся в сторону городских ворот. Мимо пылили телеги, но к нам никто не подходил. Видимо, понимали люди, о чём мы беседуем, — Знали пограничье, словно подсказывал им кто. Верховный хорошо выбрал место для битвы. Вроде как и некуда деться Валдису было. По бокам холмы. Позади Днепр. Кто ж знал, что вражий конунг там своих воинов разместит? И когда успел…
Прохор надолго задумался, а я терпеливо ждал продолжения. С трудом верилось, что этот громила только что вернулся из самой настоящей мясорубки, в которой полегла целая прорва народа. Такой вайб даже нарочно не придумаешь. Особенно учитывая степень подготовки местных бойцов и их магическую поддержку. Кто-то знатно облажался, и я пока не мог понять, кто именно. То ли Верховный что-то не учёл и провалил тактику, то ли русичей просто слил кто-то из своих. Такое в моей практике тоже бывало, но масштабы, безусловно, были совсем другими. И теряли мы только пиксели нарисованной брони и очки в рейтинге.
— Полдня битва шла, — вынырнув из тяжёлых воспоминаний, неожиданно продолжил богатырь. — Насмерть стояли, но мало этого оказалось. Обошли нас. И в спину Пресветлому ударили. Там и батюшка твой был. И оба брата. А как спала с наших войск благодать Верховного князя, так и смели нас, будто и не было. Три дня бежали, как псы шелудивые. Я едва тела с поля боя забрать успел. По дороге уже кто-то из наших прибился, а кто-то может до сей поры по лесам шатается.
Гулкий голос великана широкими мазками рисовал передо мной картину разгромного поражения. Продуманная стратегия дала осечку. Дозорные просмотрели засаду и в самом начале боя фланги сводной дружины засыпали стрелами. Резерв тут же ушёл для ликвидации угрозы, но этого оказалось недостаточно. В бой вступили маги, и ситуация выровнялась. И держалась в таком состоянии ровно до того момента, как русичи не получили сокрушительный удар в спину. Этот нюанс я не понял. Даже лишившись командования, обученные сражаться войска могли продолжать битву. Даже победить могли, но, судя по словам Прохора, их просто смели и шансов на победу не было никаких. Почему? А как же телеги с землёй? Их тоже разгромили?
Прежде чем задать очередной нелепый вопрос, я украдкой заглянул в последнюю из проезжающих мимо телег. Там, кроме пары раненых и кучки стальных клинков, ничего не было. Из остальных тоже торчали только головы людей. Неужели тевты разнесли припас священной земли? А почему тогда мне Яромир запретил даже думать об этом?
— А как же подводы с родной землёй? — набравшись духу, спросил я. — Бросить пришлось?
В тот момент мне показалось, что даже богатырский конь посмотрел на меня с удивлением. Про моего собеседника и говорить нечего.
— Так нас же Пресветлый под свои знамёна призвал, княжич, — растерянно прогудел Прохор. — Стало быть, и сила его родовая с нами была. А она и ничейную землю родной делает… Кто ж знал, что эти коршуны на ставку позарятся? В самое сердце ударили! Жаль, нет у Пресветлого наследника. Зачахнет род. Поди поэтому и Яромир из своей берлоги вылез? Давненько я Старшего не видел. Тёмные времена настают…
— Ты даже не представляешь насколько, — рассеянно ответил я.
— Неужто со святилищем рода, что приключилось? — резко остановившись, пророкотал богатырь.
— Можно и так сказать, — уклончиво ответил я, стараясь не вдаваться в подробности. Однако тут же вспомнил, что я, считай, самый главный дворянин в княжестве и, сурово сдвинув брови, добавил. — Это тебе Яромир расскажет, если посчитает нужным. Перед старшими лезть не буду.
— И на том спасибо, Алексей свет Ростиславович, — тяжело кивнул ратник. — Всему своё время и у каждого из нас свой час, богами отмеренный.
Дальше топали в тишине, и у меня появилась возможность нормально осмотреть город, который я знал с самого детства, но таким видел только на картинках в учебниках истории. На месте знакомых улиц и проспектов были узкие улочки. Из-за каждого забора кудахтали куры и блеяли козы, которых в моё время можно было встретить только в контактных зоопарках или на дальних подступах к городу, вроде Колодни или Пригорского.
Единственное, что осталось более или менее похожим — это храмы. Даже места постройки и материалы остались без изменений. Они были выстроены из камня, что ясно говорило о важности этих зданий для местных, у которых даже жилище князя было сделано из дерева. Правда, здесь тоже не обошлось без своих особенностей.
Дома богов лишились православных крестов и обзавелись длинными шпилями, больше похожими на высоченные антенны-ретрансляторы. Хотя, если вспомнить, как выглядели местные боги, ничего странного в этом не было. Я не сильно удивлюсь, если в каждом таком строении обнаружится вполне современный компьютер, а может, и что-то помощнее, учитывая встроенные в мозги местных жителей интерфейсы.