– Это они меня учили… Но до того, как я уехал работать в детский дом, произошла одна знаковая встреча.
Расстроенный полученным назначением, Павел, выйдя из кабинета руководства ЧК, заметил, как из соседнего кабинета вышла молодая девушка, почти его ровесница и в форме офицера ГРУ. И они чуть было не столкнулись. Судоплатов замер, увидев перед собою, да еще так близко, голубоглазую блондинку, которую он встретил в Одессе.
– Простите, я не…
– Вы куда-то шли? – спросила она.
– Нет, да…
Она улыбнулась и пошла, а он стоял до тех пор, пока девушка не скрылась за поворотом.
Единственный человек, который знал всех в ЧК, был завхоз по фамилии Фельцман. К нему и зашел Павел.
– Товарищ Фельцман, будьте другом, подскажите, а что у вас за девушка в форме сотрудника ГРУ, я с ней сегодня нечаянно столкнулся в коридоре.
– Столкнулся и что? Не убился ведь, вот и беги себе дальше. Не твоего это поля ягодка, Павло, а то стоит тут, понимаешь, сопит…
– У меня, товарищ Фельцман, может, серьезные намерения, может быть, это любовь с первого взгляда…
– Вот когда буржуазию победим и… социализм построим, вот тогда и милуйся. А зовут ее Эмма Карловна Каганова, она у нас руководит деятельностью осведомителей в среде творческой интеллигенции Харькова…
– А мы еще и ими занимаемся?
– ЧК занимается не ими, если ты имеешь в виду творческую интеллигенцию, а врагами революции в среде творческой интеллигенции… Наберут, понимаешь, детский сад, а товарищ Фельцман их должен одеть, разместить, обеспечить питанием… Еще носы скоро скажут подтирать… Кстати, откуда у тебя такой маузер?
– Подарок комиссара Особого отдела…
– Даже так… Тогда слова про детский сад беру обратно… Если что-то будет нужно, не стесняйся, приходи, и товарищ Фельцман тебе всегда поможет.
Когда Павел вошел в класс, где ему предстояло знакомство с первыми воспитанниками детского дома, то он увидел таких же подростков, каким был сам, когда сбежал из дома. И если он был опален Гражданской войной, то многие из его учеников получили уже основательные воровские навыки и даже здесь, тех, кто послабее духом, начали подчинять себе. Вот и сейчас, в ожидании преподавателя, они играли в карты.
– Дети! – обратился к ним чекист, после чего раздался гомерический смех. – Хорошо, я уже и сам вижу, что вы давно не дети. Тогда будьте товарищами и по отношению ко мне, и по отношению друг к другу.
– Товарищ, а нам в пайке махорка положена? – спросил один из них.
– А свидания с кралей будут разрешены? – подхватил второй.
– Товарищ, а ты в карты играешь? – вновь раздался вопрос еще от одного из беспризорников.
– Нет, и вам не советую, – произнес чекист.
– Неужели у коммуняков не нашлось поумней учителей?
– Остальные на фронтах. Я и сам был в бою, когда наша дивизия воевала с Деникиным. Потом, когда вместе с Яшкой Япончиком мы громили остатки банды атамана Григорьева. Затем, когда лично арестовывал украинских националистов…
– И сколько же ты наших братков ухлопал? – раздался новый вопрос, после чего класс мгновенной затих.
– Слава богу, ни одного…
– Теперь понятно, почему тебя к нам в школу сплавили, малахольный ты наш.
И снова начался смех, но был уже иным, не злым.
Судоплатов тогда лишь улыбнулся.
Впереди уже показались станционные здания, какие-то люди шли им навстречу, а генерал неспешно продолжал говорить.
– Нам предстояло воспитать новое поколение молодых людей, которых голод и невыносимые условия жизни вынуждали становиться на путь преступности. Я тогда каким-то внутренним чутьем понимал, что к этим мальчикам нужно проявлять крайнюю меру терпимости, стараясь их понять и не уничтожая в них инакомыслие силой. Вскоре, завоевав их доверие, мы создали фабрику по выпуску огнетушителей, которая очень быстро стала приносить доход, большая часть которого ложилась на личные счета подростков. Уже, как бы в знак благодарности, они действительно научили меня ряду способ изъятия чужих бумажников, что чуть позже действительно помогло мне в одной операции и даже спасло жизнь.
– А чем же закончилась война с украинскими националистами? – поинтересовался курсант.
– Компромиссом. В 1925 году их главари приняли амнистию, которую дало им правительство Советской Украины. После этого мне доверили должность уполномоченного секретно-политического отдела Харьковского окружного отдела ГПУ.