– Что все это значит? – с некоторым удивлением спрашивает Коновалец.
– Часть этой земли, с могилы вашего любимого вождя, я увезу с собой на Украину. А уже там, в память о нем, мы посадим дерево, присыпав его корни этой освященной землей, и будем за ним ухаживать…
– Сынок, как же я тебе за это благодарен, – сказал Коновалец и явно с волнением его обнял.
Когда Коновалец и Судоплатов выходили с кладбища, то какой-то молодой мужчина неожиданно выхватил револьвер и начал по ним стрелять. Павел повалил Коновальца на землю, практически закрыв собой. Стрелявший явно был взволнован и стрелял хаотично. И все же Судоплатов получил сквозное ранение в левую руку. Ранены были и еще два случайных прохожих. Сам же нападавший был застрелен подоспевшим полицейским.
– Вот вам и еще один фанатик, – промолвил Судоплатов, помогая подняться с земли Коновальцу.
– Я был бы спокоен, если бы это был фанатик, но теперь этого не узнать. У тебя кровь, ты ранен?
– До свадьбы заживет… – попытался пошутить Павел.
– Спасибо тебе, сынок… А сейчас срочно в больницу.
В это время подъехал санитарный автомобиль и, несмотря на протесты Павла, его забрали в больницу.
После этого акта самопожертвования доверие Коновальца к племяннику Лебедя заметно возросло.
Через неделю Коновалец, опять-таки на такси, забрал Судоплатова из больницы и довез до гостиницы, в которой остановился.
– Я обещал врачам, что ты еще три дня будешь на постельном режиме, – начал Коновалец, не выходя из такси. – Поправляйся, через три дня я заберу тебя с собой в Вену… – сказал, захлопнул дверцу и уехал.
Когда Павел вошел в гостиницу, то был не столько удивлен, сколько всерьез встревожен, так как у стойки регистрации он увидел свою жену – Эмму.
То, что у Павла рука была на перевязи, заметила и мгновенно побледневшая Эмма.
– Милейший, нет ли почты для постояльца 16-го номера? – как можно спокойнее спросил Павел, подойдя к портье.
– Нет! Желаете что-то еще? – спросил он.
– Да! Мне должны скоро позвонить. Переводите, пожалуйста, звонок на ресторан, где я буду обедать, – сказал Судоплатов.
– Как скажите… – ответил портье.
И когда гость направился в сторону ресторана, то портье обратился уже к молодой женщине:
– Мадемуазель, вы уже решили, какой номер будете заказывать?
– Главное, чтобы это было невысоко, – начала Эмма. – Второй, максимум третий этаж. И окна не должны выходить на солнечную сторону…
Когда Эмма вошла в ресторан, то увидела Павла, который сидел так, чтобы за его спиной оставался свободный столик, что давало бы им возможность, сидя спиной друг к другу, общаться практически незаметно. Она присела к столу и, взяв в руки меню, делала вид, что внимательно его изучает.
– Что с рукой? – было первое, что спросила Эмма.
– Прикрыл собой Коновальца. Ранение, слава богу, сквозное, не опасно. А вот почему ты здесь. Вот это действительно опасно.
– Меня к этому готовили, а тебя разве не предупредили?
– Нет, я был бы против…
– Прошу, не начинай. Вижу, что в весе немного потерял, но выглядишь хорошо. Да и выбрит. Если бы только не рука…
После того как они пообедали, а Эмма выпила чашку чая с эклером, точнее с двумя, Судоплатову пришлось признаться жене, что у него нет денег и ему нечем заплатить за обед. Жена, вложив деньги в свое меню, передала его мужу. Точнее, они обменялись меню.
Еще раз подошел официант:
– Еще что-то желаете?
– Да, три эклера и кофе, но уже в 21-го номер… – произнесла Эмма, затем, заплатив, она встала из-за стола и покинула зал ресторана, оставив Судоплатова, который после ухода жены рассчитался за свой обед и лишь после этого облегченно вздохнул.
Судоплатов, оглядевшись по сторонам и убедившись, что гостиничный коридор пуст, постучался в номер жены.
– Войдите, – прозвучало в ответ.
Павел вошел в ее номер. Они обнялись, и какое-то время он, держа раненую руку на весу, не выпускал из своих объятий жену.
– Ты хотя бы кто? – шепотом спросил Судоплатов жену.
– Студентка из Женевы…
– А сколько тебе лет, студентка?
– Не волнуйся, за совращение малолетней тебя не арестуют…