Шпигельглас и Эмма покинули кабинет Слуцкого, и после этого Абрам Аронович подсел к Судоплатову.
– Что-то еще сказать хочешь?
– Да, товарищ Слуцкий. При первом переходе границы нас вывели на болото. Это случайность, что мы там оба не сгинули. И сейчас… на границе меня уже ждали…
– Уверен?
– Не только я, но и Лебедь.
Неожиданно в дверь кабинета постучались, на пороге снова показался Шпигельглас.
– Как хорошо, что вы еще здесь оба, – начал он.
– Входи! Что-то случилось? – спросил его Слуцкий.
– Только что наш человек в Финляндии сообщил о том, что финская контрразведка заранее получила сообщение о точном месте и времени перехода нашим человеком советско-финской границы. То есть, Судоплатова там уже ждали.
– Спасибо, Сергей Михайлович, за информацию. Можете идти.
Когда майор Шпигельглас вышел, Слуцкий снова обратился к Судоплатову:
– Чем же ты ему так насолил, что он от тебя так хочет избавиться? Ты подумай об этом хорошенько, а завтра мы вернемся к этому разговору. Теперь вот тебе бумага и напиши краткий отчет о проделанной за рубежом работе. Мне нужно знать, что завтра Ягоде докладывать.
Слуцкий подвинул к себе какие-то папки и углубился в их чтение, а Судоплатов начал писать отчет.
Поздно вечером, когда Павел с Эммой лежали в постели, он рассказал жене об информации, полученной Шпигельгласом.
– Мне тоже есть что тебе рассказать, – начала Эмма. – За два дня до твоего возвращения сюда неожиданно пришел Жабин. И не просто так, а с букетом цветов и бутылкой вина, предлагая какую-то свою помощь, а говорил так, словно тебя уже нет в живых.
Судоплатов задумался.
Утром следующего дня Судоплатов беседовал со Слуцким, высказывая ему свои предположения о том, что, воюя с ним, Жабин все равно воюет против НКВД.
– Предположим, что националисты сами вышли на след бойцов отряда Особого назначения, когда погиб мой брат Николай, но ведь известно, что они живых свидетелей не оставляют. Тогда у Андрея не более чем самострел. И выходит, что он согласился работать на них. Поэтому-то Жабин во время еврейского погрома на квартире у Эммы не выстрелил в Бандеру, так как знал его уже лично. И последнее. Он же скорее всего дал возможность выйти из окружения и Петлюре с Коновальцем… О том, что какой-то чекист убил с этой целью солдата оцепления, мне рассказал Лебедь. И теперь мой неожиданный арест на границе.
– Как предлагаешь действовать? – спросил Слуцкий.
– Использовать момент неожиданности и арестовать Жабина, ничего ему не объясняя. Если он чист, то извинимся и сообщим, что ищем предателя в своих рядах.
Когда Жабин в конце рабочего дня, все с той же палочкой в руках, хромал к выходу, он был остановлен вопросом дежурного офицера:
– Лейтенант Андрей Жабин?
– Старший лейтенант госбезопасности Жабин. В чем дело?
– Пройдите с товарищами. Это ненадолго…
– Если только ненадолго… – ответил тот, видя стоящих рядом охранников.
Они же и сопровождали Андрея в комнату для допросов.
В кабинете Слуцкого уже стоял офицер, который производил задержание Жабина.
– Как он вел себя во время задержания?
– Спокойно, но, когда его ввели в комнату для допросов, начал нервничать.
– Подержите его там до вечера, а потом, ничего не объясняя, поместите в одиночную камеру. И пусть посидит там еще два дня. В разговоры не вступать. Кормить, как остальных. Свободны.
Судоплатов был дома и в ожидании Эммы просматривал вечернюю газету. Но вот раздался звонок, и Павел, отложив газету, пошел встречать жену.
– Добрый вечер, дорогая! Раздевайся, я сегодня для тебя сварил суп…
– Представляю… – сказала Эмма, переодевая обувь. – Есть какие-то новости?
– Да, арестовали Андрея Жабина…
– Ты так говоришь, как будто это не он попытался тебя уничтожить.
– Прямых доказательств нет, и это меня все еще смущает. А вдруг мы арестовали невинного человека. Как я потом ему в глаза смотреть буду?
– Павел, арестовывал его не ты. Это, как я понимаю, было совместное решение руководства. И оно коснется всех сотрудников, если вдруг Жабин окажется невиновным. Даже я могу оказаться под подозрением.