Судоплатов и Кирилл стояли на террасе, наблюдая за уходящим днем.
– Здесь нужно сделать важное уточнение, – пояснял генерал, обращаясь к курсанту. – В отряде самообороны противостоявших черносотенцам атамана Григорьева выделился своей отвагой и смекалкой подросток пятнадцати лет. Это был ученик мастерской по изготовлению матрасов – Моисей Винницкий, это уже позже он станет королем Молдаванки – Мишкой Япончиком, а пока…
В пустом зале ресторана за единственным накрытым столом в окружении напуганных официантов обедал атаман Григорьев.
Неожиданно у входа в зал возникла небольшая потасовка, а затем в сопровождении своих людей в зал вошел король Одесских бандитов Мишка Япончик.
– Это кто? – спросил Григорьев своего ординарца.
– Моисей Винницкий, – ответил тот.
– Присаживайся, Моисей! – начал Григорьев. – Мне уже сказали, что ты взял на себя миссию спасти весь народ иудейский и теперь вы убиваете моих людей. За такие вещи придется ответить. Присаживайся и угощайся. В последний раз поешь, попей и ни в чем себе не отказывай.
– Забываешься, атаман! Дома у себя жинкой командуй, а это наш город. Завтра твои люди должны прекратить грабежи в Одессе. Хватит тебе того, что ты уже награбил в городе и получил из военного имущества и провианта интервентов. Смотрю, и так уже раздулся, как клоп.
– А если я тебя не послушаю? – спросил Григорьев, наливая в рюмку новую порцию водки. – Спрашиваю просто из любопытства…
– Тогда я объявлю войну тебе лично…
– Не забывайся, я – красный командир, – продолжал диалог Григорьев. – Так что воевать придется с советской властью…
– Я это предвидел… Ты не поверишь, но я теперь тоже красный командир.
После этого Моисей лишь взмахнул рукой, и в окно ресторана, разбивая массивное стекло, с улицы втолкнули тачанку, и Григорьев, кроме красного флага, укрепленного на ней, увидел и наведенный на него ствол пулемета «максим».
– Клянусь мамой, я еще поставлю тебя к стенке, – произнес атаман.
– Григорьев, будем считать, что ты меня услышал… – сказал Винницкий и со своими товарищами присел к соседнему столу. – Официант, прими заказ.
Ошарашенный, атаман Григорьев какое-то время сидел в ожидании стрельбы, а когда понял, что убивать его пока не собираются, медленно поднялся и пошел к выходу из ресторана, понимая, что власть в городе явно меняется.
Генерал Судоплатов и курсант Карпицкий уже прошли на террасу и теперь сидели в креслах, укрытые шерстяными пледами.
– Моисей, ставший вскоре Мишей Япончиком, меня тогда восхищал, не скрою, – продолжал свои воспоминания генерал. – Он был всего на год старше меня, а под его началом уже ходило две сотни бесстрашных парней отряда еврейской самообороны. Чуть позже я узнал, что в трудные для евреев времена Винницкий, чтобы спасти многих из них, действительно сотрудничал с большевистским подпольем. В частности, с Григорием Ивановичем Котовским, в разговоре с которым и посетовал на то, что люди атамана Григорьева, который возомнил себя «красным маршалом», дискредитируют и Красную армию, и советскую власть, а в месте сосредоточения его людей обнаружили цистерну со спиртом, полупьяных солдат и несколько вагонов с награбленным добром. Тогда-то Котовский, скорее всего, и предложил ему с его отрядом помочь в ликвидации Григорьева, который уже давно перестал подчиняться руководству штаба Красной армии. Япончик согласился, а чтобы догнать уходящую из Одессы банду Григорьева, он попросил у Котовского тот самый бронепоезд. Мой знакомый железнодорожник Николаев с товарищами в спешном порядке его подремонтировал. Николаев же, по моей просьбе, уговорил машиниста этого бронепоезда, чтобы тот взял меня в помощники…
– Если бы не вы, то ни за что бы не поверил, что такие кульбиты в жизни вообще возможны… – произнес Кирилл.
– Согласен. Это были незабываемые месяцы. А закончилось все тем, что зимой 1920 года я снова оказался в рядах Красной армии. Более того, в Особом отделе стрелковой дивизии, в которой теперь числился официально. Воевали сначала с Деникиным, потом с белополяками, а вскоре мы уже принимала участие в разгроме петлюровских отрядов. В одном из боев маузер, подаренный мне комиссаром Упитом, дал осечку, что и спасло тогда жизнь Петлюре.
– А чем объяснялся интерес этого латыша к вам лично? – уточнил курсант.
– После того как он узнал о том, что я имею оконченное начальное образование и знаю украинский язык, то решил послать меня на ускоренные курсы политработников в Киев… И вновь кто-то незримо вмешался в мою судьбу… Буквально на следующий день потребовалось срочно заменить погибшего телефониста. И выбор пал на меня, как наиболее подготовленного для этой должности. А теперь, мой юный друг, думаю, что вам пора отдохнуть. В гостевой комнате на втором этаже вы найдете все, что вам необходимо…