Период дружбы с Клементиной и подготовка бумаг для развода совпали с еще одним событием: моим знакомством с герцогом Бургундским и графом де ла Маршем.
В ожидании очередного визита Клементины, которая обычно заезжала ко мне, чтобы пойти на прогулку, я бродила одна по галерее, ведущей к дому де ла Марша. Внезапно дверь на другую сторону открылась, и оттуда вышел герцог Бургундский. Я готова была поспорить с кем угодно, что он пришел сюда не случайно, а чтобы повидать меня, точнее, донну Анну. Бежать было бы глупо и поздно, я встала возле окна, ожидая, пока он подойдет. Мы поздоровались, обменялись любезностями и замолчали. Вид у него был такой несчастный, что даже стало его жаль: после того, как увидела Клементину, я поняла, что влюблен он был не в нее, а в донну Анну.
– Вы простите меня за то, что я так холодно встретила вас, герцог, тогда на улице, но в тот день перед судом мне было немного не по себе.
– Я должен сказать вам честно, что не признал вас сперва, донна, – тихо ответил герцог. – И сейчас мне трудно поверить, что это вы.
– Почему?
– У вас изменился взгляд.
– Я столько пережила, герцог, что у меня изменился не только взгляд. Я изменилась. Очень. Я не та Анна, которую вы знали прежде, – чуть смелее закончила я.
– Я понимаю.
Он хотел поцеловать мне руку, я тихо сказала: «Не стоит», – и вышла из галереи.
Вечером к нам в первый раз пришел граф де ла Марш, высокий мужчина с великолепными усами и маленькими добрыми глазами. Усы были действительно примечательными, они привлекали внимание прежде всего остального, от них невозможно было оторвать взгляд. Вадик, тот вообще влюбленно созерцал усы де ла Марша, поскольку знал о нем еще из учебников истории. Мечтой Вадика на тот момент было посвящение в рыцари, но его просьбы Герцог настойчиво игнорировал, а де ла Марш показался нашему новоиспеченному Вильяму Уилфриду подходящим заступником в этом деле. Граф очень быстро подружился со всеми и посиживал в нашей компании вечерами, рассказывая Герцогу про подготовку к походу и делая вид, что не замечает восхищенных глаз Вадика, смотревшего ему в рот. Эта сцена была так забавна, что я специально спускалась с Катей, чтобы посмотреть на своего однокурсника. Однажды вместе с де ла Маршем пришел и герцог Бургундский. В тот вечер он смотрел на меня, молчаливо сидя рядом со своим другом, а я чувствовала себя неловкой и неуклюжей под его внимательным взглядом. Мне казалось, он ждет какого-то неверного шага, неправильного движения, потому что подозревал, что я не донна Анна.
Катя подсела к нему, попыталась отвлечь, и он потихоньку увлекся разговором, и теперь уже я молча созерцала всех их, сидя в углу и ожидая, когда герцог уйдет.
Донна Анна была печальна, и герцог чувствовал, что причиной этому является он сам, но не видеть ее не мог. Она казалась совершенно другой, и он все пытался разгадать ее тайну, внимательно наблюдая за ней. Это была и она, и не она одновременно, и он с волнением следил за каждым движением, за каждым взглядом и понимал, что донна очень изменилась и уже не похожа на ту, что он любил когда-то. Но лицо ее, смех, грустный блеск в глазах, противореча всему, кричали о том, что это Анна. И он метался между образами этих двух женщин, одну из которых он знал, а другую нет. И постепенно знакомая незнакомка затмила в его душе любовь к прежней донне Анне, и то, что в этой женщине прежде казалось ему недостатком, теперь даже нравилось. Она стала более свободной в общении, не столь надменной, как прежде, хотя с ним вела себя, как и раньше, холодно. Однажды он услышал о ее желании расстаться с мужем, и неясная надежда, которой он не знал определения, смутила его. Он хотел приручить ее к себе заново и вскоре осмелился появиться у нее без де ла Марша, потом сдружился с Вильямом – супругом близкой подруги донны Анны Катрин, к которой он также привязался, поскольку видел, что она всячески пытается облегчить его общение с донной. Анна по-прежнему держала его на расстоянии, и через стену, что она выстроила между ними, перебраться было нелегко. Но он был полон желания быть с нею рядом хотя бы в качестве друга, а трудности его никогда не пугали.
Де ла Марш все реже появлялся у нас, поскольку на него была возложена обязанность контроля за сбором кораблей в порту Лимассола, и он носился по всему побережью Кипра. Вадик иногда сопровождал его, к большому неудовольствию Августа. Однажды он собрал нас у себя и прочитал лекцию о том, что мы можем вернуться в Москву только в том количестве, в каком отправились в путешествие по времени: если что-то случится с одним из нас, остальные останутся навсегда в XIII веке и пути назад не будет. Мы пообещали не расставаться надолго и не терять друг друга из виду.