Так как многие мышцы пострадали, экзоскелет усиливает и дополняет их работу, обеспечивая безболезненный и полный контроль над телом. Питается он удалённо, от любого подходящего передатчика или, в полевых условиях, от реактора личных лат собственной разработки. Тот куда мощнее стандартного, однако опаснее из-за недостатка системы охлаждения. Он попросту способен раскалится так, что взорвётся при любых условиях, что с ним ни делай. Один раз так уже произошло. Не без помощи, Сидеры, конечно. То было во время их первой встречи и было обусловлено тактически. Бомба есть бомба. Да… С тех пор Оклайн никогда не оставляет её на самотёк и всегда приглядывает вполглаза.
Наррайн ждала снаружи, потешно зевая и махая прохожим, которые, проходя мимо, резко ускорялись.
– Слухи ходят, – указала она на взволнованных дежурных.
– Кажется, сарафанное радио останется даже тогда, когда молву нести будет уже некому.
– У меня вопрос, – она встала на цыпочки, чтобы поглядеть на погоны, – когда тебя повысят?
– Никогда. Я не высокородный. Выше бригадира мне не прыгнуть.
– То есть у тебя так и будет две полосы?
– Да. Так и будет, – он довольно прищурился. – Знакомое лицо в знакомых одеждах!
В дальнем конце коридора в их сторону передвигал ногами Анре в своём коричневом потёртом костюме.
– Дядя! – Сидера кинулась к старику. – Дядя!
– Ой, – Боро обнял её, – осторожнее, иначе я рассыплюсь! Мистер Оклайн, мой настоящий и идейный друг, рад вас видеть в добром здравии.
Сегодня от него пахнет крепким кофе и хвойной смолой. Откуда?
– Кажется, с нашей прошлой встречи мяса во мне поубавилось.
– Знаю, – он протёр линзы. – Увы, жизнь полна сюрпризов, неожиданностей и поворотов, как к лучшему, так и к худшему. Сожалею, что именно второй привёл вас к нам.
– Сейчас такое время, что хорошего ожидать не приходится.
– Время перемен должно отождествляться с прогрессом, развитием, добром и процветанием, иначе возникает страх будущего. Очень, очень плохой страх.
– Нам не до перемен сейчас. Вы знаете что-то по паразиту?
– Только то, что мне удосужились сообщить. То вызвало у меня одну крайне пренеприятную ассоциацию. Вы слышали когда-нибудь легенду о шагготе?
– Нет.
– О, там были страшные монстры, которые дрались с другими монстрами, а потом их всех уничтожила Армия света! – размахивала руками Сидера. – Бредни это.
– Легенда повторяется у многих народов, значит, имеет право на жизнь.
– Так о чём она? Я ничего не понял.
– Когда-то давно миром правило хтоническое зло – древние и непостижимые шагготы. Они создали первых существ в угоду себе, однако настолько упали в своём величии и божественности, что устроили междоусобицу за право быть единственным верховным богом. Однако смертные, что не погибли жертвами их игр, восстали. Победить они не могли и понимали это, потому создали Армию света. Огнём и мечом она прошлась по галактике, искореняя скверну, а потом распалась прахом, из которого и родилась новая жизнь. Наша жизнь. И я подумал, разве не может паразит быть наследием тех времён? Разве не могла крупица мощи шагготов пережить эоны и прорасти сейчас?
– Ваша теория не имеет оснований, – печально кивнул Оклайн. – Вы ничем не способны её подтвердить.
– Да, – устало ответил Боро. – Да. У меня есть слова и старые рисунки хтонических зверей. Для победы этого мало, но… – он резко глубоко вдохнул.
– Дядя, тебе плохо?
– Нет. Я утомился. Мне нужно посидеть.
– Дядя?
Он тяжело опустился на скамейку в одном из широких коридоров. Сейчас Боро казался простым немощным человеком, а не чем-то необычайным, как обычно. Странно звучит, но это так.
– Не беспокойся, племянница, возраст имеет последствия, с которыми бороться бесполезно. Уф… Оклайн, я почти окончил работу над хрониками. Уверен, вы заслуживаете получить первый экземпляр!
– Вряд ли в Союзе примут вашу книгу с теплотой.
– Не беспокойтесь, я позаботился об этом. Доверьтесь воли крови, она знает больше вас. Больше всех нас. Идите, не стоит тратить драгоценное время на одного дряхлого человека. Впереди ждут тысячи дел.
Оклайн молча поклонился.
– Я останусь, – заявила Сидера. – Вдруг тебе станет хуже?
– Увы, у меня мало времени, до свидания, Боро. Ещё увидимся.
– Очень надеюсь.
– А кто мне будет подписывать книгу?
– Ха-ха-ха, да… Да…
Варайн был готов принять Оклайна в своём кабинете прямо сейчас. Так как Эмбар не обладал нужным допуском для свободного перемещения по Цитадели Ордена, он попросил одного из рыцарей сопроводить его.
Внутренности башни сильно отличались от обычного дизайна военных баз людей и самого Зеркального города. По легенде, она старейшее здание на Альфагемоне и одно из старейших во всей галактике. Её фундамент стоит на материнской породе, в отличие от окружающих строений, возведённых поверх старых. Стены эти способны пережить орбитальную бомбардировку, а ангары и казармы – вместить целую армию. Именно тут бьётся сердце Варраден, тут проходят все обряды, тут инициируют и хоронят, тут хранят записи и хроники, тут изготавливают уникальное оружие и технику, считающееся лучшим во Вселенной.
Хотя атмосфера кажется спокойной, на самом деле Орден давно расколот на два лагеря. Пока их распри не вышли за пределы драк и ругательств, однако обстановка накаляется с каждым годом. Как бы последние события не стали запалом для бочки с порохом.
С одной стороны – традиционалисты. Сторонники истинной древней культуры независимых Варраден, несущих справедливость и защиту, не скованных драконовскими законами. Их «лидер» Сидера, воплотившая в себе чуть ли не все идеалы настоящего рыцаря. С некоторыми оговорками. Её личный крестовый поход несколько лет назад вызвал такое воодушевление, что многие стали всерьёз рассматривать возможность принимать в оруженосцы детей-сирот. Они-то уж точно познали на себе тяжесть бесправного бытия и станут такими же, как и их будущий магистр.
С другой стороны – крайние, крайне крайние революционеры во главе с Аррасом. Их ряды полностью состоят из лиц официального набора, инициированного чиновниками. И если в стан консерваторов перебежчики были, то сюда – ни одного. Бывшие спецназовцы и убийцы с промытыми пропагандой мозгами на службе государства, реформаторы переносили правила бывшей работы сюда: выполнение заказа, изданного властью. Для них нет ничего выше закона, как бы бесчеловечным он ни был. Таков закон. Его не обсуждают. В идеале они видели полное слияние Ордена с исполнительным крылом Совета. Превращением его в своеобразную длань, карающую нарушителей порядка.
Разумеется, ни о каком примирении или компромиссе меж сторонами нет и речи. Пока преимущество за консерваторами – Варайн значительно усилил позиции Варраден, вернув им прежний финансовый и политический вес, мягко, но уверенно продвигая идею «вольного Ордена». Сам он сторонник традиций, но старается не провоцировать конфликты. Пока ему удаётся. Однако, что будет после него – большой-большой вопрос.
Однако разговор начался с тревожной ноты. Перед самым кабинетом Ура перехватил его коллега Аррас. На родном шипящем, словно солёный песок, языке мидду он усердно доказывал свою правоту.
– Вы, – он пригрозил, – приютили у нас полоумную девчонку! А теперь сотрудничаете с фашистами, которые сами же всё и подстроили! Откуда у них такие познания?! Да потому что они сами забросили к нам ужас, чтобы обманывать нас!
– Хватит.
– Они жаждут заполучить всю власть в галактике! Как вы не понимаете?! Их террористы спонсируются правительством! «Белая звезда» – лишь инструмент для провокации!
– Хватит.
– Как пожелаете. Правее вас это не сделает. Вы просто умалчиваете о проблемах, вместо того, чтобы взяться за них всерьёз!